Проект «Отступник». Испания. Кровь и вино. Игорь Райбан

впился в доску, крепко пришпиливая ее к стене. Сеньоры восторженно зацокали, выражая похвалу.

      Раззадорившись, попросил слугу принести дагу назад.

      Когда клинок был в руке, положив ладонь на стол, принялся втыкать клинок между раздвинутых пальцев ладони – переборами, все убыстряя ритм в темп музыки.

      Вовсю играла музыка в таверне, в исполнении местного музыканта барда, откуда-то появившегося, играющего горячие мотивы фламенко на гитаре.

      Все дружно захлопали, восхищаясь моим искусством.

      «Ну как дети малые, ей-богу», – подумал я спьяну.

      Уже в конец обнаглев, без всякого этикета обратился к щедрому маркизу:

      – А тут подают шампанское?

      Маркиз громко проревел хозяину таверны:

      – Слышь, бездельник, «каву» всем. Двадцать кварт!

      Кава – сорт испанского красного игристого вина, похожего на сорт шампанского.

      Кварта – мера объема жидкостей, равна половине литра.

      Хозяин сам вынес вина с кухни, ловко неся на подносе несколько запечатанных бутылок. Вся компания дружно и одобрительно загудела, восхваляя щедрость маркиза.

      Привстав снова из-за стола, беря бутылку в одну руку, клинок – в другую, я поднял бутылку вверх, горлышком немного вниз, и по-гусарски отсек его, подставляя свой рот. Вино хлынуло красным шипящим потоком, словно кровь из раны!

      Оно вливалось ручейком в раскрытое горло, заодно обливая меня и все вокруг светло-розовым цветом. Кабальеро вновь захлопали, поражаясь моей пьяной удали.

      Игристое вино сильнее, чем обычное вино, ударило в голову, стирая окончательно все барьеры.

      Отведав вина из горлышка, пустился в пляс, изображая, типа «яблочка» под аплодисменты уважаемых донов.

      В награду сеньоры вновь наполнили кубки, провозгласив тост за что-то там великое. Пришлось выпить, дабы не вызывать подозрения, не быть вызванным на очередную дуэль.

      Далее пьянка продолжалась по накатанной колее до самого вечера.

      Под конец веселья чуть ли не лез к сеньорам обниматься, серьезно воспринимая их своими дружбанами, пьяно бормоча и запинаясь в словах: «Ты меня уважаешь, кабал, кабак, кабальеро? А ты знаешь, кто я такой? Я – сталкер Джоник, меня все уважают».

      Да нет, меня толком-то никто и не слушал, все наперебой рассказывали друг другу свои истории, даже слуга Фернандо по-свойски влезал в разговоры сеньоров.

      Лишь князь сидел за столом какой-то смурной, не встревал в пьяный базар компании;

      да молодой и скромный мессир-каноник, поодаль от него, изредка пригубливая кубок.

      Смутно помню еще, как лез к дону Давэло с извинениями и заверениями в вечной дружбе…

      Я очнулся на следующее утро. Дернувшись телом, обнаружил, что весь опутан связывавшимися меня веревками наподобие колбасной ветчины.