Дюна. Первая трилогия. Фрэнк Герберт

ощутил силу его личности, такую, словно Кинес был рожден повелевать.

      – Как я понимаю, за дистикомбы и эти плащи мы должны благодарить вас, – проговорил герцог.

      – Надеюсь, они вам впору, милорд, – сказал Кинес. – Они фрименского производства и подобраны максимально близко к размерам, которые сообщил мне вот этот ваш человек – Халлек.

      – Меня обеспокоили ваши слова о том, что без этих одежд вы не ручаетесь за нашу безопасность в пустыне, – сказал герцог. – Мы ведь можем взять с собой сколько угодно воды. К тому же мы не собираемся далеко отходить от орнитоптера, и у нас есть прикрытие с воздуха – вот эти машины, которые сейчас прямо над нами. Не может быть, чтобы нам что-то угрожало!

      Кинес внимательно посмотрел на него, отметив насыщенную влагой кожу, и холодно заметил:

      – Никогда не говорите, что может быть на Арракисе и чего не может. Здесь говорят только о вероятности.

      Халлек подобрался:

      – К герцогу следует обращаться «милорд» или «сир»!

      Лето условным жестом приказал Халлеку умолкнуть и сказал:

      – Наши порядки внове здесь, Гурни. Будь снисходительнее.

      – Как прикажете, сир.

      – Мы перед вами в долгу, доктор Кинес, – промолвил Лето. – И запомним эти костюмы и вашу заботу о нас.

      По какому-то внезапному побуждению Пол вспомнил цитату из Экуменической Библии и тихо произнес:

      – «Дар есть благословение дающего».

      И слова его неожиданно звучно разнеслись в тишине неподвижного воздуха. Фрименские охранники Кинеса, сидевшие на корточках в тени административной башни, повскакивали, что-то бормоча в явном возбуждении. Один из них воскликнул: «Лисан аль-Гаиб!»

      Кинес быстро повернулся и раздраженно махнул охранникам рукой. Те, негромко, но возбужденно переговариваясь, неохотно отошли за угол здания.

      – Любопытно, – пробормотал Лето. Кинес твердо взглянул на герцога и Пола:

      – Большинство жителей Пустыни крайне суеверны. Не стоит обращать на них внимания. Они не имели в виду ничего дурного.

      Но он не мог не вспомнить слова из легенды: «Они будут приветствовать вас Святыми Словами, и дары ваши будут благословенны».

      Впечатление о Кинесе – частично основанное на кратком устном сообщении Хавата (осторожном и полном подозрений) – внезапно выкристаллизовалось для Лето: Кинес был фрименом. Кинес прибыл с фрименским эскортом, что могло, конечно, означать всего лишь, что фримены проверяют свое новообретенное право свободно перемещаться в черте города, – но эскорт этот выглядел скорее как почетная охрана. И по манерам Кинес был гордым человеком, привычным к свободе, и речь его и поведение сдерживались лишь его собственными подозрениями. Вопрос Пола был прямо по существу.

      Лето стал воспринимать Кинеса как местного жителя.

      – Не пора ли нам отправляться? – спросил Халлек. Герцог кивнул:

      – Я полечу на своем топтере. Кинес может сесть в него рядом со мной – чтобы показывать дорогу. Вы с Полом сядете сзади.

      – Одну минуту, – сказал