Кошки-мышки (сборник). Вера Каспари

умерла почти мгновенно. Потеряла сознание через несколько секунд.

      – Вас это радует, Марк, не так ли? Вам приятно сознавать, что у нее не было времени на сожаления о подаренной любви?

      – Я этого не говорил, – возразил он ледяным тоном.

      – Не смущайтесь. Ваше сердце не мягче, чем у любого другого шотландца. Сэр Уолтер и сэр Джеймс были бы от вас в восторге. Характер, непоколебимый как скала или могильный камень среди вереска…

      – А вы, американцы, суровы только с виду, а на самом деле мягкотелы, как черви. – Его костлявые руки сжали край стола. – Давайте лучше еще выпьем.

      Я предложил коньяк «Курвуазье».

      – Заказывайте сами. Я не выговорю.

      Немного помолчав, Марк продолжил:

      – Послушайте, мистер Лайдекер, есть одна вещь, которую я хотел бы знать. Почему Лора откладывала свадьбу? Она же любила Шелби, в квартире полно его фотографий, тем не менее она все время откладывала бракосочетание. Почему?

      – Общеизвестное проклятие золота.

      Он покачал головой.

      – Мы с Карпентером говорили об этом. Он ведет себя довольно порядочно, если только можно назвать порядочным человека, который берет деньги у женщины. Но мне вот что не дает покоя: они вместе бог знает сколько времени и наконец решают пожениться. Она собирается в отпуск, планирует медовый месяц, и вдруг ни с того ни с сего перед самой свадьбой ей нужна неделя одиночества. С чего бы?

      – Лора устала. Хотела отдохнуть.

      – Вы прекрасно знаете, что когда все повторяют одно и то же, причем самое простое, это, как правило, полная чушь.

      – А вы считаете, Лора искала предлог, чтобы отложить свадьбу? И не ждала в трепетном предвкушении этого великого дня, как ждут его счастливые невесты?

      – Возможно.

      – Странно, – вздохнул я. – До чего же странно и трагично, что мы сидим за тем же столиком, под той же потрепанной сиренью, слушаем ее любимую мелодию и страдаем от собственной ревности. Лора мертва, поймите же, мертва!

      Марк нервно крутил в руках коньячный бокал. Затем, проникая взглядом темных глаз сквозь эфемерную паутину моей защиты, спросил:

      – Если она была вам так дорога, почему вы не разобрались с Шелби?

      Я встретил его испытующий взгляд великолепным презрением.

      – Лора была взрослой женщиной. Она дорожила своей свободой и ревностно ее оберегала. Она знала, чего хочет ее сердце. Или думала, что знает.

      – Если бы мы с ней были знакомы… – начал Марк с ноткой мужского всемогущества в голосе, однако умолк, так и не договорив.

      – Да вы противоречивы, Макферсон!

      – Противоречив! – громко повторил он, словно бросив слово в середину сада. Несколько человек удивленно посмотрели в нашу сторону. – Хорошо, я противоречив. А остальные? А сама Лора? Куда ни посмотри, везде противоречия.

      – Именно из-за них вам кажется, что Лора жива. Сама жизнь состоит из противоречий. Лишь смерть неизменна и постоянна.

      Марк