Плавучий мост. Журнал поэзии. №4/2016. Коллектив авторов

Иванна жила.

      Посуду все мыть порывалась.

      И сколько потом километров и миль

      Безумные ноги носили,

      Я все нарывалась, как Осип Эмильевич,

      Хотя нас не просили.

      Но я не умру под забором, как Блок,

      Не дам им в обиду меня я,

      А буду лежать и смотреть в потолок,

      Быть может чего сочиняя.

      И пусть их посуда пребудет грязна,

      Зато у нас чисто в палате.

      И я – величава, мудра и грузна,

      Как Анна Андревна в халате!

2016

      Надежда Кондакова

      Слово о Галине Погожевой

      В стихах Галины Погожевой – чистый звук, случай в сегодняшней поэзии редкий.

      Природа этого явления таинственна. Наверно ближе всего подводит к объяснению его – аналогия с работой скрипичных мастеров, ведь скрипка сама создавалась как аналог человеческого голоса.

      Даже при условии, что мастера работают с одним и тем же материалом (ель, клен, черное дерево), идеального звучания достигают лишь единичные экземпляры, причем, сам мастер чаще всего не может объяснить, почему у него «получилось» или «не получилось». Чистота звука скрипки – явление божественного порядка, – считали в старые времена, да и сама скрипка, единственный инструмент, который обожествлялся, подобно греческой арфе. Сохранились даже названия частей скрипки: голова, шея, грудь, талия…

      Материал у всех поэтов тоже один – жизнь. И почему у одних в стихах она звучит, а в других глуха, как фанерная болванка или пуста, как электронная имитация природного звука – сказать трудно. Возможно на какое-то объяснение наводят строчки прекрасного «серебряного» Иннокентия Анненского, – кстати, тоже о скрипке, о смычке и струнах:

      И было мукою для них,

      Что людям музыкой казалось.

      Мук и страданий в жизни любого стоящего поэта достаточно. У многих – даже перебор. Однако если эти чисто человеческие страхи и смятения лезут в стихи в чистом, «необработанном» виде, то божественная «музыка сфер» перед поэтом закрыта.

      Галина Погожева родилась в Москве в семье, где за поколением родителей, советской технической интеллигенции, невидимой стеной стояли крестьяне, сельские учителя, священники и монахи. В юности нам кажется, что мы – это только «мы сами» с ворохом прочитанных книг и повышенных ими самоощущений. Пушкин и Блок представляются более важным звеном бытия, чем какие-то деды и тем более – прадеды. С истинным взрослением души эти составляющие меняются местами.

      Деда ватник и прадеда ряска

      Очевидцы скитаний и бед.

      Раз в году вам положена встряска,

      Очищающий солнечный свет.

      Ну а нам полагается низко

      Поклониться и их помянуть,

      И в невидящий глаз василиска

      Ненавидящий взгляд повернуть.

      Дарит нам еще труп этот львиный

      Горький мед. На холмах и во рвах

      Надо всей среднерусской равниной

      Веет ветер в пустых рукавах.

      Одержимые этой державой

      Все ж недаром, сквозь снег и метель,

      За подстреленной птицей двуглавой

      Мы пошли как Тильтиль и Митиль.

      Нам теперь змееяд предводитель.

      И