Избравший ад: повесть из евангельских времен. Татьяна Альбрехт

Рувим, завладев щитом, обрушивал его на головы легионеров. Иуда кинулся к Овиду, одним ударом разрубил веревки, отдал меч.

      Солдаты теснили их. Сбившись в кучу, зелоты отступили к окраине селения. Врагов было слишком много – не меньше двенадцати. Их прижали к стене. Жители Каны, сгрудившись в стороне, наблюдали, чем кончится дело, и помогать не рвались.

      – Проклятие! – вырвалось у Товии, когда он пересчитал легионеров.

      – И я о том же, – спокойно ответил Иуда. – Придумал, как выбраться?

      – Издеваешься?

      – Интересуюсь.

      Пятеро мужчин замерли перед сомкнутым строем легионеров, давая себе передышку. Римляне тоже остановились, ожидая, может быть, что безумцы предпочтут сдаться.

      Вдруг Рувим, отдав уже изрядно помятый щит Товии, схватил громадное бревно, лежащее неподалеку, и со страшным криком швырнул его в середину строя. Четверо солдат упало. Возникла куча-мала, в которой барахтались ошеломленные легионеры. Воспользовавшись их замешательством, остальные кинулись в бой. Безоружный Рувим, словно обезумев, бросился на ближайшего солдата и тут же был пронзен мечом. Но падая, он придавил убийцу своим телом, римлянин на время выбыл из строя.

      Против Иуды оказалось сразу трое. Юноша ловкой подсечкой сбил с ног одного и, прежде чем легионер успел опомниться, ударил его в грудь. Римлянин затих. Иуда выхватил из его руки меч, повернулся и кинулся бежать. На миг он увидел налившиеся кровью глаза Симона. Легионеры бросились за ним. Пробежав шагов двадцать, Иуда резко остановился и молниеносным выпадом ударил первого из подоспевших. Римлянин на бегу не успел закрыться щитом и упал с распоротым горлом. Второй остановился и медленно пошел на него. У Иуды деревенели руки, глаза застилал пот. Чувствуя, что сил почти не осталось, юноша стиснул зубы и отчаянно ударил с такой яростью, что меч сломался у самой рукояти, а щит легионера раскололся. Римлянин с рычанием отбросил обломки, прыгнул на него, повалил. Они катались в пыли, стараясь задушить друг друга. Вдруг перед глазами юноши возник Товия, и легионер рухнул на него всей массой, пронзенный ударом в спину.

      Галилеянин помог Иуде выбраться из-под мертвого тела. Оглядевшись, он увидел, что все римляне, живые и мертвые, лежат на земле. Симон хладнокровно добивал раненых, Овид стоял на коленях над телом Рувима. Иуда с трудом перевел дух. Он мог, наконец, рассмотреть того, ради кого они затеяли все это. Овиду было уже глубоко за пятьдесят. Его некогда высокая и статная фигура сгорбилась, волосы стали белы, словно вызревший лен, а на лице, изборожденном глубокими морщинами, казалось, навсегда застыла печаль.

      К Иуде подошел Товия, протянул ему нож.

      – Твой. Спасибо! Ты вовремя!

      – Не за что… – Иуда вытер клинок. – Кажется, мы это сделали.

      – Да. Только не так, как задумывали.

      – Я же говорил: идеальны только планы… О Боже! – Иуда оглянулся на предсмертный хрип римлянина и невольно отвернулся, увидев, как Симон спокойно вытирает меч о траву. – Скажи, это обязательно было делать?

      – Что? – не понял Товия.

      – Добивать их.

      – Конечно!