Алмазная колесница. Борис Акунин

в шестом часу утра кроме отправления харбинского поезда? Это два. Ну и, конечно, третье. – Голос инженера посуровел. – На что диверсантам п-павелецкий поезд? Что они будут на павелецкой ветке взрывать – сено-солому и редиску-морковку? Нет, наши фигуранты уехали на харбинском.

      – Дать телеграмму, чтоб остановили состав?

      – Ни в коем случае. Там мелинит. Кто их знает, что это за люди. Заподозрят неладное – могут п-подорвать. Никаких задержек, никаких неурочных остановок. Мелинитчики и так настороже, нервничают. Скажите лучше, где первая остановка по расписанию?

      – Это курьерский. Стало быть, остановится только во Владимире. Сейчас посмотрю расписание… В девять тридцать.

* * *

      Мощный паровоз, срочно снаряженный Даниловым, нагнал харбинца на границе Московской губернии и далее сохранял верстовую дистанцию, которую сократил лишь перед самым Владимиром.

      Всего с минутным опозданием влетел на соседний путь. Фандорин спрыгнул на платформу, не дожидаясь, пока локомотив остановится. Курьерский стоял на станции десять минут, так что каждый миг был дорог.

      Инженера встречал ротмистр Ленц, начальник Владимирского железнодорожно-жандармского отделения, подробно проинструктированный обо всем по телефону. Он диковато взглянул на фандоринский маскарад (засаленная тужурка, седые усы и брови, виски тоже седые, но их подкрашивать не пришлось), вытер платком распаренную лысину, но вопросов задавать не стал:

      – Все готово. Прошу.

      О дальнейшем докладывал уже на бегу, поспевая за Эрастом Петровичем:

      – Тележка ждет. Личный состав собран. Не высовываются, как велено…

      Станционный почтовик, посвященный в суть дела, топтался возле тележки, нагруженной коореспонденцией, и, судя по меловому оттенку лица, здорово трусил. Комната была набита голубыми мундирами – все жандармы сидели на корточках, да еще пригибали головы. Это чтобы не увидели с перрона, через окно, понял Фандорин.

      Улыбнулся почтовому служащему:

      – Спокойней, спокойней, ничего особенного не случится.

      Взялся за ручки, выкатил тележку на перрон.

      – Семь минут, – прошептал ему вслед ротмистр. Из почтового вагона, прицепленного сразу за паровозом, высовывался человек в синей куртке.

      – Спишь, Владимир? – сердито закричал он. – Что тянете?

      Длинноусый, средних лет. Скуластый? Пожалуй, – прикинул Эраст Петрович и снова прошептал напарнику:

      – Да не дрожите вы. Зевайте, вы чуть не проспали.

      – Вот… Сморило… Вторые сутки на дежурстве, – лепетал владимирец, старательно зевая и потягиваясь.

      Ряженый инженер тем временем быстро кидал в открытую дверь почту, а сам примеривался – не обхватить ли длинноусого за пояс, не швырнуть ли на перрон? Уж чего проще.

      Решил повременить – проверить, здесь ли три дощатых ящика размером 15x10x10 дюймов.

      И правильно сделал, что повременил.

      Поднялся в вагон, принялся раскладывать владимирскую почту на три кучи: письма, посылки, бандероли.

      Внутри был