Людоедка. Николай Гейнце

шедшего от него пара, а руки его затекли от держания возжей, он приостановил лошадь, повернул снова к Москве и поехал шагом. Быстрая езда всегда производила на него успокаивающее впечатление. Так было и теперь.

      Мысли его прояснились, но несмотря на это, в них, все-таки, Царила встреченная им накануне девушка. Он решил сегодня же воспользоваться данным ему позволением заехать к увлекшей его красавице.

      Когда он снова подъезжал к Москве, солнце уже высоко стояло над горизонтом. Глеб Алексеевич почувствовал, что он очень голоден, но, несмотря на это, не прибавляя шагу лошади, доехал до своего дома и только тогда уселся за завтраком. Успокоенный принятым решением сегодня же повидать Дарью Николаевну, он кушал с обычным аппетитом, и после завтрака, с заботливостью для него необычной, занялся своим туалетом.

      Был уже второй час дня, когда он в щегольских городских санях, запряженных парой красивых рысаков, с таким же щегольски одетым кучером на козлах, выехал из ворот своего дома, и на вопросительный взгляд Гаврилы – так звали кучера – сказал:

      – На Сивцев Вражек. Лошади помчались.

      Глеб Алексеевич провожал Дарью Николаевну накануне поздним вечером, а потому, въехав днем в Сивцев Вражек, не мог сразу ориентироваться и найти заветный домик, куда стремился всем своим существом. Пришлось обратиться с вопросом к попадавшимся пешеходам. Два-три человека отозвались незнанием. Наконец, им встретился какой-то старичок в фризовой шинели.

      – Почтенный, а почтенный, позвольте вас спросить, где тут дом Ивановой? – обратился Салтыков к нему, когда кучер, поровнявшись с пешеходом, остановил лошадей.

      – Иванова фамилья, сударь мой, довольно распространенная, а потому в здешних местах домов Ивановых чуть ли не целый десяток… Вот мы стоим, у дома Иванова, насупротив наискось дом Иванова, на углу далее тоже дом Иванова… Кто он такой?.. – рассудительно и толково отвечал старик.

      – Не он, а она.

      – Она, а как звать?

      – Дарья Николаевна.

      – А… – вдруг даже чему-то обрадовался старик. – Дашутки-звереныша… Чертова отродья… Это, сударь мой, сейчас налево в тупичке будет… Красненький домик.

      Данные предмету его исканий далеко не лестные прозвища не ускользнули от внимания Глеба Алексеевича и он остановил седого старика строгим тоном.

      – А позвольте, сударь, вас спросить… по какому праву вы так относитесь к сей девице?

      Старик положительно загоготал.

      – Девице… А эта девица, сударь, эти прозвища еще с измальства получила, и во всем околотке ей другого наименования нет-с… И скажу вам еще, что кличка эта ей, как говорит пословица: «по Сеньке и шапка». Прощенья просим…

      Старик спокойно пошел своей дорогой, ворча себе под нос.

      – Девица, девица…

      Салтыков с недоумением поглядел ему вслед, но решил более не входить в объяснения с этим «сумасбродным старикашкой», как мысленно назвал он прохожего.

      – Пошел! – крикнул он кучеру.

      Через