Ложь во спасение. Ольга Егорова

сомневаться в этом не приходилось.

      – Тебя, – он притянул ее к себе на секунду и выдохнул это маленькое слово в ямочку на ее подбородке.

      Яна поймала его за рукав и сунула руку под локоть, пристраиваясь под ритм его быстрых шагов.

      Остаток пути она увлеченно рассказывала о том, как прошел день на работе. Он внимательно слушал и привычно удивлялся тому, что все эти этюды и гаммы, которые разучивала Янка с учениками на занятиях в музыкальной школе, стали для него такими важными.

      Важным было все, что хоть как-то ее касалось. Пусть невзначай, вскользь, самым краешком.

      «Это любовь», – подумал он, совершенно не стыдясь этого слова.

      В лифте он прижал ее к себе, заранее проклиная розы и шампанское, на которые теперь, хочешь, не хочешь, а все равно придется потратить несколько драгоценных минут. Теряя голову, залез руками под куртку, ощутил под пальцами лоскут горячей кожи, понимая, что на этот раз им до дома не добраться.

      Кабина лифта уже неоднократно служила приютом для их любви.

      Яна ойкнула от прикосновения его пальцев.

      – С ума сошел. Такие ледяные руки!

      – Прости, – он отстранился, пытаясь прийти в себя. – Я на самом деле сошел с ума, кажется…

      – Я тоже, – сказала она серьезно. – Только руки у тебя правда холодные, и в лифте холодно… Давай, все-таки…

      Двери громыхнули и поползли в разные стороны – на этот раз путь до последнего этажа оказался на удивление коротким. Он отстранился, пропуская ее вперед.

      От волнения пальцы слегка дрожали, когда он поворачивал ключ в замочной скважине.

      Яна заметила эту дрожь, вопросительно подняла брови:

      – Да что это с тобой сегодня?

      – Ничего, – пробубнил он себе под нос, чувствуя себя провинившимся первоклассником. – Все в порядке. Ты первая заходи.

      В квартире тихо играла музыка. «I’ve got to see you again» – ее любимая композиция в исполнении Норы Джонс. Уходя, он включил проигрыватель, настроив его в режиме постоянного повтора одного трека.

      – Подожди. Не включай свет, – шепнул он, предупреждающе сжимая ее пальцы.

      – Ой, что-то будет, – насмешливо пропела она, но все-таки послушалась и не стала включать свет, поддерживая его игру.

      Он наклонился и в темноте снял с нее сапоги. Расстегнул «молнию» на куртке и снял куртку, а потом легонько подтолкнул вперед, в гостиную:

      – А теперь иди…

      Яна послушно шагнула вперед, а он остался стоять в темноте коридора, ожидая, когда щелкнет выключатель.

      Ждать пришлось недолго – свет вспыхнул, и Евгений не смог сдержать улыбки, представляя, как она сейчас станет на него ругаться за цветы. Начнет хмурить брови и выпытывать, сколько денег он выложил за букет. Он, конечно, не признается. А потом…

      – Эй, Янка, – тихо окликнул он ее, чувствуя, что молчание почему-то затягивается.

      Он видел сейчас только ее спину, и эта спина была до странности напряженной.

      – Янка? – он шагнул к ней, не понимая, в чем дело.

      В этот момент она обернулась, и он увидел ее бледное и