Мой Ванька. Алексей Лухминский

Анатольевича… Коха… Телефон в книжке…

      Опять проваливаюсь…

      – Саша, ты меня слышишь? – звучит знакомый скрипучий старческий голос.

      – Да… – и опять проваливаюсь. Пытаюсь открыть глаза. Не могу…

      – Вот до чего себя довёл… – доносится до меня. – А силища-то какая у него! И всё поле в дырах. Не уберёгся… Хорошо, я того отключил. Ведь так и вытягивал…

      Что-то странное со мной творится. Будто летаю… Теплее стало…

      – Знаете, Юрий Степанович, он, не умея почти ничего, до многого дошёл сам. Но силища какая! Без подготовки всё… Вот и образовался ток к больному. Хвост целый!

      Значит, при онкологии они тянут из лекаря… по этому хвосту… Надо учесть. Может, и другие болезни?

      – Ваня, давайте ему много пить. У него будет жажда. Вон губы какие сухие.

      Пытаюсь открыть глаза, ведь мне уже стало легче. Туман… Силуэты…

      – Смотрите, Илья Анатольевич! Глаза открыл! А ведь вы сказали, что поставили запрет! И порозовел слегка. А то, как труп, был зелёный, – слышу голос Воронова.

      – Я же говорю – силища. Саша! Ты нас видишь?

      – Почти… – шепчу я, пытаясь рассмотреть силуэты.

      Юрий Степанович и Илья Анатольевич… Руками водит…

      – Здравствуйте… – шепчу я. – Спасибо…

      – Одним «спасибом» не отделаешься, – ворчит Кох, продолжая водить руками. – Уже сутки над тобой колдую. Да и все мы тут… Вон, Ваня всего четыре часа спал за это время. Всё твое роскошное поле в дырках! Выучиться надо было сначала, юноша, а потом уже… Да ладно… Вот когда встанешь, придётся снова ко мне на уроки ездить. Чтобы по крайней мере знал, как защищаться, чтоб на себя не брать.

      – Ну-ка, Саша, давайте я вас послушаю и пульс посмотрю, – Воронов садится на край тахты и начинает тыкать в меня фонендоскопом, потом щупает пульс. Почему-то у меня в голове возникают две цифры – девять и пять…

      – Девяносто пять… – шепчу я.

      – Да… Девяносто пять, – несколько оторопело говорит Юрий Степанович. – А откуда… Ах да! Опять вы со своим…

      – Я же говорю – силища! – с каким-то смаком произносит Кох. – Даже в таком состоянии…

      – Ну сердце вроде пошло нормально. Правда, частит…

      – Это от слабости, – комментирует Илья Анатольевич и обращается ко мне: – Саша, не надо мне сопротивляться. Посмотри мне в глаза, и потом ты будешь спать крепко и хорошо, – он оборачивается к Ваньке. – Ваня, вы ложитесь или садитесь рядом, спать вам сегодня, наверное, опять не придётся. Надо наблюдать и слушать. Проснётся – дадите попить. Есть пока не давать! Я сейчас поеду домой, отдохну, но завтра, а вернее, уже сегодня, если будет нужно, приеду опять. Юрий Степанович, вы меня отвезёте?

      – Конечно, Илья Анатольевич!

      – Саша, смотри сюда!

      Смотрю на Коха и вижу тёмное пятно в левом подреберье.

      – У вас что-то с поджелудочной? – тем же шёпотом спрашиваю я.

      – Саша! Я пришёл сюда не на диагностику! – взрывается он. – И смотреть я просил мне в глаза, а не на меня! Про панкреатит я и сам знаю. И то, что ты это даже сейчас видишь,