Богов любимцы. Саида Абанеева

– это серьезно… Сама по себе человеческая жизнь немногого стоит, но душа… Это самый дорогой товар. Это единственный товар, который, если повезет, можно обменять на бессмертие… Только безнадежные глупцы обменивают душу на власть, богатство и славу. Настоящая цена за нее – бессмертие… Я, разумеется, не говорю о душах, за которые и медный грош – цена непомерная. Я не говорю и о душах, за которые и бессмертие – не цена. Слишком мало и тех, и других… Впрочем, ты ведь, кажется, оценила свою душу выше бессмертия, а любовь смертной девчонки – выше любви бессмертной богини? Это делает тебе честь. Ты всему знаешь настоящую цену.

      – Цену имеет только то, что продается. Поэтому ни любовь, ни душа не имеют цены.

      – Цену имеет только то, что покупается. Поэтому и любовь, и душа стоят ровно столько, сколько за них готовы заплатить. Правда, иногда цена не соответствует стоимости. А сейчас я хочу показать тебе свой зверинец. Надеюсь, тебе понравится…

      В сопровождении многочисленной стражи они спустились по широкой каменной лестнице в подземелье, и при свете сотен факелов Танаис увидела чудовищ, в существование которых разум отказывался верить. Она поспешно отвернулась, пытаясь подавить острый приступ тошноты.

      – Неужели они тебе не нравятся? – с притворным удивлением спросила Томирис. – Взгляни-ка на этого красавца!

      В клетке находилось нечто столь ужасное и омерзительное, что Танаис не выдержала и на мгновение зажмурилась. Холодный озноб пробежал вдоль ее позвоночника, когда она нашла в себе силы еще раз взглянуть на кошмарное порождение больного человеческого разума. Только настоящий безумец мог вообразить себе этот немигающий жестокий взгляд василиска, эту усеянную кинжаловидными клыками зловонную пасть, это гороподобное, покрытое осклизлой чешуей туловище, от которого тянулись во все стороны, напряженно извиваясь, длинные, толщиной в обхват, щупальца с присосками.

      – Он очень голоден, он со вчерашнего утра ничего не ел, и сейчас способен проглотить целого быка, – повернувшись к Танаис лицом, с жестокой усмешкой сказала волшебница. – Я приготовила ему легкий завтрак, и если через пять минут я не услышу ответа, твоя подруга станет его добычей.

      Танаис молчала, и только холодный пот, струившийся по ее челу, выдавал ее отчаяние.

      – Ты совсем ее не любишь… – заметила Томирис, с жестокой усмешкой наблюдая за признаками страха, отчетливо выступившими на лице Танаис.

      – Я так ее люблю, что не раздумывая разделю ее участь с нею.

      – Неужели ты думаешь, что я это допущу? – насмешливо спросила волшебница. – Даже не надейся. Я прикажу бросить твою подругу в клетку и заставлю тебя смотреть, как клыки этого чудовища станут терзать столь любимое тобою тело, как брызнет фонтаном из перекушенного горла кровь… Ты услышишь ее предсмертный вопль, в котором прозвучит проклятие тебе, и уже никогда в жизни не сможешь его забыть. Он будет преследовать тебя днем и ночью, во сне и наяву, и сведет с ума… Время истекло. Я слушаю твой ответ, – и Томирис устремила на свою жертву взгляд, полный огня