Предтеча. Роман. Александр Анатольевич Бабчинецкий

жатву; будь нам заступница». Затем, взявши сноп, она старалась пройти до двора никем не замеченною.

      Горяна осторожно окликнула старушку и предложила ей двух крупных сомят, выловленных совсем недавно. Поначалу Милана категорически отказывалась, но после всё-таки согласилась помочь соседям.

      Вокша наблюдал всё из-за плетня и неслышно двинулся за женщинами. Снова он видел и слышал тот же обряд. Но уже, не желая рисковать быть обнаруженным, быстро проскользнул обратно в избу и споткнулся в темноте о лохань с водой, которую Горяна оставила до утренней зари, потому что убоялась вреда детям. Вокша подошёл к окну, минуя стол с лежавшим на нём ножом, но внезапно вспомнил настояния старца Веденея: «Не гляди в окно до утренней зари – грешно; не оставляй на ночь нож на столе – лукавый зарежет». Пройдя назад, прикрыл нож тряпицею и подтянул её на кринку с молоком, чтобы Нечистый туда не нагадил. Вокша испил водицы из кадки, закрыл её плотнееи немедленно забрался на полати. Но не успел и глаз сомкнуть, как услышал осторожное возвращение Горяны, а через некоторое время всё стихло. Изба спала.

      4

      Ещё раньше городских петухов проснулась окраина, готовясь к жатве. Почти в каждом дворе были свои жнецы и сноповязальщики. А где рабочих рук не хватало, кто-либо обязательно предлагал помощь по соседству.

      Взошедшее солнце коснулось остриём луча кромки деревьев. Один из солнечных зайчиков лихо вскочил на изваяние Волосова (Велеса) кумира, который в то время стоял в Киеве, но не на Горе, а на Подоле. К кумиру по праздникам и в будние дни тянулись люди в основном простого звания – земледельцы, торговцы, ремесленники. Это было и не удивительно – Велес покровительствовал не только скотоводам, но и отчасти купцам, пахарям, а также считался покровителем музыки и песен. Это возмущало киевскую знать, которой казалось оскорбительным наличие идола «пастушьего и плебейского» бога в аристократическом районе города. Ведь поклонение Волосу фактически приравнивало обитателей Горы к жителям Подола. Лучше бы этот идол стоял на Старокиевской горе и не привлекал простолюдье к городским улицам, населённым местными богачами.

      Дети ещё спали. Вокша почти в полудрёме почувствовал неясный призыв: встать. Не хотелось, но прошли мгновения, всё опять повторилось. Всё же покинул полати и оказался во дворе. И сразу увидел хлопотавших по хозяйству Богдана и Горяну. Последняя готовила завтрак подле гудевшего в очаге огня. Богдан просматривал и приводил в порядок затупившиеся орудия жатвы. Вокша поздоровался и предложил свою помощь. Дядька не колеблясь принял её. Богдан встал, держа в руках косовище за две подвижные рукоятки, и передвинул их на необходимую высоту. После развернул плечо, примеряясь к предстоящей работе, и поймал на себе оценивающий взгляд племянника.

      – Косить-то умеешь? – спросил вдруг Богдан Вокшу.

      Последний кивком головы подтвердил подозрение.

      – А клинок иступившийся точил ли?

      – Нет, не доводилось, тятька сам на бабке отбивал.

      – Тогда