Предтеча. Роман. Александр Анатольевич Бабчинецкий

делалось вполне очевидно, при посредничестве княжеских слуг, когда тот или иной подданный просто вызывался к князю, ожидая похвалы или наказания. Но здесь совсем не то, что-то замыслила княгиня…

      Глава седьмая. Семья

      1

      За высоким забором открылся широкий двор с разными хозяйственными постройками. Вдали белым пятном медленно шествовали гуси, неподалёку копошились куры, тут же загон для отары овец.

      Молодая женщина встретила детей возле лестницы, которая вела в верхние покои хоромины.

      – Да откуда же такие? – причитающее осведомилась она и жалостливо осматривала мальчиков.

      – Годиновы сыновья, помнишь, чай? – ответил Станило.

      – Как же не помнить. А родители где? – Любана участливо наклонилась к детям, поглаживая их немытые головки.

      – Ты бы лучше приказала баньку истопить, – укоризненно посоветовал Станило жене.

      – А и то правда, – всплеснула руками Любана, скрывшись наверху.

      И снова туманной влагой скрыло свет, всё исчезло, как в воде. Вокша стеснительно отвернулся.

      – Мать, небось, вспомнил, – сочувственно произнёс Станило. – Ну, будь мужиком. Годин тоже не одобрил бы слабости.

      Вокша сразу как-то поднялся, смахнув слёзы.

      Станило подтолкнул племянников наверх. Они поднялись, встретившись с другим мужчиной, очень похожим на хозяина дома, такие же каштановые глаза и русые волосы.

      – Ты сюда зачем? – грозно нахмурил брови Станило и сразу же повёл оторопевшего гостя в другую горницу.

      Вокше слышался наполовину приглушённый диалог, в котором главенствующая роль оставалась за хозяином. Он выговаривал насчёт неуплаченного долга, пропавших товаров и ещё чего-то непонятного. Пришедший мужчина оправдывался, но слова его были нелепы и маловыразительны, хотя в них чувствовалось отчаяние и давящая обречённость неудачника. В конце несколько фраз о религии были изжёваны и брошены неизвестно кому.

      Мальцы испуганно жались к Вокше, а он рассматривал то, что заинтересовало его больше всего. На столе, подле самого окна, стояли две глиняные вазы, которые лишь на первый взгляд походили друг на друга. Необычный орнамент покрывал нижние части обеих.

      Станило вышел из соседней горницы, позади гость.

      – Что это? – спросил Вокша, показывая на магические знаки.

      – Ещё мой дед купил где-то у соседей на Заходе. Там же вот и этот кувшин.

      Он был тоже в средней части испещрён такими же значками, только немного отличавшимися от тех, что на вазах.

      – Это не узоры, говорили, будто какой-то языческий календарь. А ты, племяш, вижу, любознателен, зело похвально сие. Это мне радостная заметка.

      В это время пришедшая Любана отвела мальчиков в баню, где хорошенько отмыла их золой, квасом и отпарила берёзовыми вениками. После она переодела их в новое чистое бельё, но старые тряпки Вокша забрал в мешок и вызвал тем удивление тётки, которая часто, всплакнув, гладила