Король шутов. Жерар де Нерваль

за ослушание, то и тогда наибольшее наказание понесла женщина. А мы прибавили к этому наказанию еще стыд. Женщина сама должна непрестанно беречь свою честь. Следовательно, там где не было насилия, нет и преступления, а лишь проступок, единственным оружием против которого мы ставим выговор. Постановив это, мы, по закону, предоставляем вам, королева, как председательнице Суда любви, наложить на Людовика штраф, но как государыня, вы должны относительно его воспользоваться правом помилования, точно так же, как поступаю и я, а затем, пусть об этом больше и речи не будет.

      Королева слушала, нахмурив брови.

      – Ну, полно! – сказал Карл VI, уже вполне добродушно, – подайте друг другу руки.

      – Незачем, – пробормотала Изабелла, – я об этом больше говорить не стану.

      – Руку подайте! Cordieu!.. Что же, я не король, что ли? Руку, говорят вам! А!.. Ну, хорошо! Нагнитесь, королева, чтобы я мог поцеловать вас в знак примирения. Ну, теперь я пойду распорядиться на счет нашего бала. Это наш первый бал на маслянице, и я хочу, чтобы он был великолепен.

      Очень довольный своим судом, Карл VI ушел, и пока слышны были его шаги, раздававшиеся по плитам, оба противника сидели молча друг против друга. Но едва звук шагов замолк в отдалении, тон разговора между Изабеллой и Орлеанским круто изменился: «ты» заменило «вы» и ссора снова возгорелась.

      – С ума ли ты сошла, Изабелла, – сказал герцог. – Разве можно было говорить со мною так при нем?

      – Я не могла удержаться от гнева, до которого довела меня твоя измена. И теперь еще, если бы я не удерживалась, я бы разодрала тебе ногтями все лицо.

      – Вот уж чисто германская ревность, моя красавица. Наши французские дамы так не делают.

      – Оттого, что они меньше любят.

      – Нет! – а оттого, что они лучше мирятся с жизнью. Будем говорить напрямик, моя королева; связавшись с тобой, я ведь не заключал условия быть у тебя в кабале.

      – Значить, кабала выпала только на мою долю?

      – Нисколько! И мне, и тебе предоставляется полнейшая свобода.

      – Ах! У тебя нет ни сердца, ни души!

      – Я вам сейчас докажу противное: я прочту вам балладу, сочиненную в похвалу вам. Садитесь и слушайте.

      – Вы издеваетесь, Луи, мы очень виноваты перед королем, и ваше поведение служит мне жестоким наказанием.

      – О, пожалуйста, ни слова об этом, моя прекрасная королева! Любовь и угрызения совести – эти два слова не рифмуют. Лучше прослушайте мои стихи.

      – Людовик, эта девушка, которую вы выдали замуж, останется при вас?

      – Это будет зависеть от ее мужа.

      – Ну, слушайте. Я согласна забыть ваше вероломство, только с одним условием. Вы дали им поместье, пусть они уедут туда завтра же. Я требую этого.

      – Вы очень недоверчивы, Изабелла. Ведь теперь при ней будет муж, который будет стеречь ее. Это один из моих лучших офицеров.

      – Один из самых преданных вам? Да? Преданный до бесстыдства!

      – Вы клевещете на него!

      – Так вы очень дорожите ею, этой женщиной! Нет, все равно, я остаюсь при своем.

      – Хорошо,