Король шутов. Жерар де Нерваль

оборванцев (le roi des ribands), которого терпеть не может из-за одного приключения, где он оказался не совсем скромным, и ты можешь быть уверен, что дело твое выгорит.

      – Так-то так, – отвечал Мюсто, низкий нормандец, для которого экю от королевы и золотые флорины с орлом от короля всегда радовали сердце, – но каковы будут мои обязанности? Не трудно ли будет?

      – Вовсе нет, а то я не предложил бы тебе.

      – Спасибо, – сказал нормандец, приподнимая своей корявой рукой шляпу с поднятыми полями и кланяясь с лукавым видом.

      – А так как, сверх того, ты можешь оказать нам важные услуги…

      – Ладно, да только мне хотелось бы знать определенно – какие будут плоды, а также обязанности этого королевского достоинства.

      – Обязанности состоят в том, чтобы исполнять полицейскую службу в отеле Сен-Поль и присутствовать при исполнении каждого приговора парижского прево (старшины). Плоды же равняются тридцати динариям в год и сорока парижским су на одежду тебе и твоему лакею.

      – Потом налог в пять су с каждой женщины, у которой золотой пояс.

      – Вот это лучше, – проговорил, улыбаясь, нормандец, – дичи прибывает.

      – Потом еще ты будешь получать платье всех тех, кого будешь отводить на виселицу.

      – Ого!

      – Ну, а уж о самой лучшей награде мы поговорим в благоприятное время.

      Затем, король шутов вернулся к эстраде, где сидел его оркестр, и стал отдавать приказания музыкантам, в ожидании пока сир Гюг де Гизей прикажет начать играть, толпа все прибывала, а герцог Орлеанский с Мариетой по-прежнему прогуливались между группами людей замаскированных и незамаскированных, разговаривая на ту же самую тему.

      – Видите ли, дорогая мадам де Кони, – говорил принц, – я позову к себе его, вашего бульдога, и внушу ему, какую роль он должен играть. Золота! Сколько ему угодно золота! Ну, какой человек этого сорта не запляшет как угодно под музыку золотых монет!

      – Я не могу слушать такие речи о человеке, имя которого ношу.

      – Вот еще! Да ведь он получил благородство вместе с поместьем, которое я ему дал, а вовсе не по рождению. Правда, он и не вилан: семья его исстари служит – в суде. Мы называем таких людьми скрещенной породы… Кстати: куда он девался? Нам не пристало ходить так долго без него. Его отсутствие стесняет нас.

      – Он, ваша светлость, вероятно, дожидается в той зале, где он оставил нас… Я пойду туда.

      – Идите, милочка, и приходите поскорее. Говоря это, герцог проводил Мариету до дверей и пошел назад. Проходя, он слышал, как дяди и тетки его, разговаривая с Карлом де Савуази, точили на счет его язычки, и выражали предположение, что скоро вся Франция будет населена одними побочными Орлеанами.

      Вошел герцог Неверский с сиром де Гизей.

      – Вы здесь, кузен, – сказал Людовик, идя прямо навстречу своему врагу, – какой сюрприз! Но он был бы еще приятнее, если бы вы привезли с собой нашу милую родственницу – возлюбленную супругу вашу.

      – Да, это я, я раздумал, – ответил герцог Неверский, – до отъезда