Сердца под октябрьским дождём. Дмитрий Ахметшин

от общественности, будут приезжать, чтобы отдохнуть душой и телом. Многие оставались здесь до конца: гуляя по улицам в первый раз, я поразился количеству памятных табличек, посвящённых давно позабытым знаменитостям.

      В финский, как и советский периоды здесь ничего не менялось. Кунгельв словно вычеркнули из всех анналов, стёрли из всех возможных списков, вымарав в том числе из очереди на технический прогресс. Большое счастье – нет, на самом деле! – что сюда провели электричество.

      Сейчас, припоминая нюансы моего сюда приезда, я окончательно понимаю: я ехал в Кунгельв не как турист, а как неудачник, что увидел во сне дом, в котором проживал в одной из своих прошлых жизней. Я один из тех бедолаг, что бесследно растворился среди четырнадцати улиц, нескольких переулков и восьмидесяти трёх строений.

      Лежу, пытаюсь заснуть. Потом вскакиваю и бесцельно брожу по квартире. Разговариваю с Чипсой – она открывает один глаз и смотрит на меня немигаючи. Снова пробую дверь, тычусь в окна. Как ящерка в аквариуме. Ящерка в аквариуме поумнее. Она всё время смотрит вверх, зная, откуда ждать Длань Дающую.

      Я жду её каждую минуту, но ничего не происходит…

      3.

      Юра был высок, слегка нескладен, сутулился, стригся как придётся, носил очки в толстой чёрной оправе. Несмотря на возраст, страдал множеством мелких, но неприятных болячек, которые, соответствуя его быстрой, порывистой натуре, словно стремились навстречу ему прямиком из старости.

      Он был насквозь пропитан простыми вещами и мог с полной ответственностью именовать себя простаком – не тем, что с грубым голосом и мужицкими руками, похожими на наждачную бумагу, любителем смотреть футбольные матчи по телевизору, – простаком другого сорта. Пьющим из гранёных стаканов, стесняющимся врачих в поликлиниках и девушек, которые теоретически могут спросить дорогу. Он обходил таких растерянных девушек за сотню метров и ускорял шаг, когда чувствовал на себе их взгляд.

      И любил он, как и все простаки, простые вещи.

      Пусть история запертого в квартире не была простой, она смогла зацепить и его. Алёна от неё не отрывалась. Я просто хочу быть ближе к жене, – сказал себе Юра. Сегодня, придя с работы, он совсем не удивился, застав Алёнку у компьютера, она будто не выходила из квартиры. Но, вместо того чтобы ругаться, ухватил на кухне кусок покупного пирога с капустой и тихо подсел рядом.

      – Знаешь, я ему написала. Он запретил комментировать, но здесь можно отправить сообщение. Вот, смотри.

      Юрий взял жену за локоть, так один из пассажиров в кабине падающего самолёта берётся за штурвал, желая предотвратить или хотя бы отсрочить неминуемую смерть. Алёна взглянула на него так, словно хотела сказать: «Ну как же, как же ты не понимаешь всей серьёзности ситуации? Мне в кои-то веки на самом деле необходима твоя поддержка!» Хорю показалось что он понял чем это Алёнкино увлечение отличается от сотни других подобных увлечений: от плетения бисером, верховой езды, улыбок,