От первого лица. «Звездные» истории: о времени и о себе. Татьяна Короткова

так. Назавтра:

      – Ребята. Все забудьте! Все заново!

      Сцены переворачиваются с ног на голову. Назавтра:

      – Я был неправ! Ничего не годится! Полная ерунда! Давайте по-другому…

      Три дня до премьеры, билеты проданы, а спектакль все еще «сочиняется»! Костя не выдержал, заплакал:

      – Петр Наумович! Что ж я у вас как проститутка – сегодня так, а завтра эдак! Я ничего не понимаю!

      Фоменко подумал-подумал и – с азартом:

      – Хорошо. А давайте так…

      Но все знали, и Костя вернее всех, Фоменко – гений. Актеры в его бесконечных многоходовках присваивали себе слова автора, постепенно погружались в придуманные спутанные чувственные отношения, влезая в образ как в костюм, начиная думать чужими мыслями как своими. «Великолепный рогоносец», «Превращение» – это театральные шедевры.

      Костя не остановится ни перед чем, чтобы заполучить гения. Так было с Робертом Стуруа, за этим режиссером с мировым именем охотятся все театры. По официальной версии, Райкин случайно встретился с ним во Флоренции в очереди в галерею Уффици. На самом же деле, Костя, желая во что бы то ни стало продолжить работу с Робертом после опыта «Гамлета» на сцене «Сатирикона», как небезызвестный Отец Федор из «Двенадцати стульев», следовал за Стуруа буквально по пятам. Он срежиссировал «случайную» встречу. И получил – безупречный гротескный спектакль «Синьор Тодеро хозяин».

      Я бесконечно благодарен Константину Аркадьевичу за все большие и малые роли, сыгранные в «Сатириконе». Но час ученичества рано или поздно приходит к концу.

      Мы готовили «Ромео и Джульетту». Я играл две роли: Абрама и брата Джованни. Премьера только осенью, прогоняем массовые сцены. Назначена утренняя репетиция, а у меня – щеку раздуло, флюс, зуб раскололся. Хирург принимает до часа. Прошу меня отпустить.

      – Нет, нельзя.

      Я с этой щекой – на сцене. Всю ночь страдал, в голове – стрельба, опухоль увеличивается. Чувствую – предел, бегу в гримерную – флюс просто взорвался… Без четверти час, Костя подходит ко мне:

      – Ну, иди. Завтра можешь не приходить.

      Я едва удержался от резкости.

      …Недавно мы встретились, все, кто был в Москве, коллеги, сокурсники по Щукинскому училищу – во дворе Боткинского морга на похоронах Лины Варгановой, актрисы «Сатирикона», она разрывалась между съемками в кино и театром. Играла спектакль с высокой температурой, отказалась от госпитализации – Новый год, уйма работы… Воспаление легких дало осложнение. Спасти не смогли…

      Конечно, зритель – прежде всего. Мы так воспитаны своими учителями: неявка на спектакль может быть оправдана только смертью… Но иной раз мне в голову закрадываются крамольные мысли: неужели компромисс невозможен? Армейские знают, если жить строго по Уставу, то лучше сразу повеситься… Может, стоит быть внимательнее друг к другу? А зритель – он поймет…

      Когда отношения иссякают, лучше спокойно уйти в сторону. К тому же пятнадцать лет – срок достаточный,