От первого лица. «Звездные» истории: о времени и о себе. Татьяна Короткова

порошок, обувь – этот ролик снял сам Тимур Бекмамбетов, мебель, сигареты – тут я опять попал в руки гения, снимал Альберт Уотсон, один из лучших фотографов мира. Искал возможности работать в кино, но нагрузка в театре почти не оставляла шансов, режиссеры, услышав, что я служу в «Сатириконе», отмахивались: Райкин все равно вас не отпустит! Когда я выехал на съемки в Казань сначала на три, потом на пять дней, это казалось огромной удачей. Федор не раз просил снизить количество его ролей, ему нужно было в кино позарез, ведь дети росли, он – кормилец. Но ответ в театре всегда был один – «нельзя, в свободное время». Замкнутый круг: статус актера растет с его популярностью, она – прямо пропорциональна количеству фильмов, где ты можешь «лицом поторговать», и вот – нельзя… Волей неволей, возникло противоречие между данностью и потребностью.

      Искусство, конечно, требует жертв. В мире театра, я имею в виду подлинный театр, не зарастающий тихой болотной ряской, все очень жестко. Служишь ему – будь как жрец в храме, и даже мысль о поблажке греховна.

      Костя Райкин – незаурядная личность, исключительной работоспособности и преданности делу человек. Никогда в его храме – в «Сатириконе» – не появится актер-ремесленник, никогда не будет халтурных постановок. Райкин видит цель и идет к ней, остальное неважно. В «Сатириконе» – стабильный успех, все мастерски спрессовано, сцементировано, «конструкция» каждого спектакля выдержит любое испытание. Это один из лучших театров Москвы, благодаря Константину Райкину мне выпало счастье работать с выдающимися режиссерами современности: Фокиным, Фоменко, Стуруа.

      Но служение в храме под названием «Сатирикон» – очень затратный процесс. И дело, конечно, не в том, что от тебя требуется стопроцентная самоотдача театру и только театру…

      Когда Райкин на читке перед репетициями озвучивает мужские и женские роли – смешно. Устрашающее, жутко, зловеще. Но – смешно до колик, до сползания под стол. Однако – это его органика, органика достойного продолжателя великого отца.

      – Сережа, эта фраза у тебя сегодня не получилась.

      – А сцена получилась?

      – Сцена – да. А фраза – нет.

      И невольно перенимаешь – впитываешь его органику на уровне техники, подражания, легендарный «райкинский» темперамент влезает под кожу, ты начинаешь существовать на рефлексах и реакциях: от учителя – ученику… И начинаешь невольно ежиться, фиксируешь в себе, услышав:

      – Господи, ты вот сейчас был так на Костю Райкина похож!

      Недавно вернулись с женой из турпоездки по Италии, загорелые, довольные. И решили посидеть в «Европейском». Проходим мимо охраны и швейцара и прямо в спины слышим восторженный шепот:

      – О, смотри, Райкин пришел!

      Что ж, значит, не зря я столько лет с Константином Аркадьевичем работал, сравнение с ним расцениваю как комплимент.

      Кстати, о путанице, малообразованных журналистах и Костином терпении.