Ненависть и прочие семейные радости. Кевин Уилсон

спросила женщина.

      Он ненадолго задумался и наконец ответил:

      – Картофельная пушка?

      – Да, вам случайно выстрелили в лицо из картофельной пушки, – подтвердила доктор.

      – Я неуязвим.

      Она невесело усмехнулась.

      – Что ж, рада это слышать, Бастер, но это не такое уж верное утверждение. Хотя вы везунчик – этого я отрицать не стану.

      И доктор Оллаполли пустилась перечислять подробности его плачевного состояния. Он, дескать, перенес тяжелую челюстно-лицевую травму. Начать с того, что у него был обширный отек мягких тканей лица, преимущественно с правой стороны, куда, если правильно уяснил Бастер, как раз и угодило картошкой. Еще он получил звездообразное («прямо звезда», – тут же подумалось Бастеру) рассечение верхней губы. Еще потерял правый верхний клык. Еще перенес множественный перелом костей лицевого скелета с правой стороны, включая верхнюю стенку глазницы. Но была и хорошая новость: несмотря на то что под глазом у него синел приличный бланш, зрение его, как уверила доктор, ничуть не пострадало.

      – Хорошо, – выдохнул Бастер.

      – У вас теперь останется шрам на губе.

      – «Звездообразный», – процитировал он, отчаянно желая ей угодить.

      – Именно звездообразный, – без тени улыбки повторила она.

      – Трудно произносится.

      – У вас же не хватает зуба.

      – Ясно.

      – После операции по стабилизации переломов потребуется некоторое время на восстановление, прежде чем ваше лицо полностью заживет.

      – Вы спасли мне жизнь, – произнес Бастер.

      – Я вас подлатала. Только и всего.

      – Я люблю вас.

      – Вот и чудно, мистер Фэнг.

      Прежде чем покинуть палату, женщина ему улыбнулась с великой задушевностью, и Бастер подумал, что, пожалуй, все доктора должны так улыбаться своим подопечным, если желают их скорейшего выздоровления.

      Если верить дотошной дамочке из финансовой службы, пробравшейся к нему однажды утром в палату и просветившей его насчет денежной стороны дела, Бастер задолжал клинике за медицинские услуги где-то в районе двадцати тысяч долларов. Имеется ли у него страховка? Нет, не имеется. Тогда дело принимает немного щекотливый оборот. Не желает ли он составить график оплаты услуг? Бастер такого желания не проявил. Он сделал вид, что снова провалился в сон, и подождал, пока дамочка уйдет из его палаты.

      Двадцать тысяч долларов?! Пол-лица за двадцать штук?! Да за такие деньги он хотел бы себе бионический глаз плюс рентгеновское зрение! Господи, да хоть бы восстановили за эту сумму потерянный зуб – он и тому был бы рад.

      Бастеру явилась было мысль выпрыгнуть из окна да сдернуть, однако на тот момент он засыпал уже по-настоящему, не имея больше надобности притворяться.

      На третий день выздоровления – за день до намеченной выписки – в палате у Бастера нарисовался Джозеф, который привез из отеля его багаж.

      – Привет, солдат, – поздоровался Бастер, на что Джозеф густо покраснел и заметно напрягся.

      – Привет, Бастер, – отозвался