ГРИД. Чужие. Александр Тайгар

как всегда проницателен. Не пойму только – чего ты, до сих пор, в этом дерьме копошишься?

      – Дерьме? – схватив приятеля за грудки, Зак прижал его к стене и выпусти клыки. – Слушай, ты прекрасно знаешь, почему я здесь. Я много чего видел в этой жизни, даже научился кое-кого понимать и жить с теми, кого презираю. А ты – каким был, таким и остался. Тебе что, мало приключений на свою задницу?

      – И ты остался таким же. Всё так же делаешь вид, что ничего не случилось.

      – Это было двадцать пять лет назад!

      – Забавно. Двадцать пять лет – а постарели всего на десять. И помню всё, будто оно произошло два года назад.

      – Что тебе делать там? Откуда ты, вообще, знаешь, что попадётся мир, лучше этого?

      – Не знаю. Но чем чёрт не шутит? Тебе, разве, нравится в этом гадюшнике?

      – Хорошо там, где нас нет… Не думаю, что в другом месте намного лучше. Везде одно. Даже язык. Хотя, конечно, он другой… Помнишь – мы гадали, как будем общаться с аборигенами? А вышло…

      – Случайно. Случайно попали, случайно оказалось то, что мы понимали, о чём говорят нам, а то, что это не наш язык – стало ясно, только когда начали учиться писать… Ты ведь был лучшим. Эксперименты, что мы ставили – никто не мог, да и не хотел повторять.

      – И доэкспериментировались. Нравится результат?

      – Не очень. Но знаешь, иногда я рад, что всё именно так. Что было делать? Киснуть в лаборатории? Нет, я точно занялся бы чем-нибудь, «не соответствующим моральным нормам и облику».

      – Пессимист ты.

      – Зато ты у нас – неисправимый оптимист. С чего ты взял, что твой генератор вышел бы из лаборатории? Энергетики такого никогда не допустили бы. Вот здесь – он бы нам пригодился. Только ты теперь боишься. И случайностей, и науки.

      – Генератор работает, он здесь. Им уже можно запитывать бункер, но стоит ещё чуть доработать.

      – Так чего ты ждешь? Только ты сможешь собрать аппаратуру для портала!

      – Потому что здесь – теперь мой дом. Какой бы ни был. А там – совсем ничего.

      – И я ещё, после этого, пессимист.

      – Ты сам знаешь, почему. Здесь стареешь в два раза медленнее, здесь можно успеть больше. Здесь, хоть и не блеск – но можно работать. И работы хватает.

      – Ты бредишь. Какой работы? Ты под носом у Гридов! Ты что, возомнил себя всемогущим?

      – Конечно, нет. Но я уже могу намного больше.

      – Всё хочешь мир спасти? Не стареют душой ветераны…

      – Я могу его создать – незачем спасать то, что прогнило насквозь. Фанатика давно уже нет, остался только прагматик. Может быть – когда-нибудь, я вернусь. Но не сейчас.

      – Когда-нибудь… Ты прекрасно понимаешь, что это значит – никогда. А к новенькому – приглядись.

      —///—

      Темнело. Я уже три часа бесцельно слонялся по городу. Может, всё-таки, учиться пойти? Мама всегда хотела, чтобы я «получил хорошее образование». Пора домой. Неохота… К Серёге зайти, что ли? Я медленно шёл по набережной и снова думал, что мне нет здесь места. Не тот мир, не то время… Не те нравы, не те люди. Были ли