Умереть, чтобы проснуться. Пол Сперри

Увидеть – значит поверить, и находясь в астральном теле, я видел физическое тело. И будущие разговоры с моими коллегами об увиденном должны были стать кармическим опытом. Я пропускал мимо ушей слова пациентов, которые рассказывали мне, как во время операции их душа рассталась с телом. Неужели мои коллеги проигнорируют меня? Или, хуже того, будут смеяться за моей спиной?

      Я сосредоточил внимание на хирурге, который извлекал сфинктер. Он запустил обе руки в нижнюю часть живота и вытаскивал механическую штучку. Потом он отложил ее в сторону для дезинфекции. Я пристально глядел, как его ловкие руки хозяйничают в моем животе, перемещаясь взад и вперед. «Почему я не чувствую его манипуляций? – спросил я себя. – Это же очень больно!» Но не было ни малейшего намека, что это происходит со мной.

      Меня озарила догадка. Поскольку я размышлял как ученый, то первое, о чем я подумал: кто-то подмешал кетамин в анестетический раствор. По своему действию кетамин похож на галлюциногенные грибы. Но с какой стати анестезиолог должен был подмешивать кетамин? Стоило мне задать себе этот вопрос, как стало очевидным, что анестезиолог этого не делал. Похоже, всему имелось простое объяснение, только я не мог его найти. Все что я знал, это то, что границы моего поля зрения раздвинулись до необычайности. Угол обзора стремительно возрос, мое сознание резко расширилось, как будто я мог не только воспринимать, но и видеть мои чувства, и это синестетическое видение создавало совершенно другую картину мира.

      Сначала я попытался проигнорировать изменение зрительной перспективы. Меня напугали видения, которые предстали моему умственному взору. Во-первых, их было слишком много, а во-вторых, не все они были приятными.

      Поначалу мой умственный взор устремился к особенно приятному для меня образу – моя мать и сестра сидели на диване в гостиной родительского дома за десять тысяч километров от меня, в Нью-Дели. Они спокойно беседовали, и их любовь друг к другу была совершенно наглядна и не требовала слов. Я наблюдал эту поразительную сцену во всех подробностях. Сестра была в голубых джинсах и красном свитере, мать – в зеленом сари и зеленом свитере.

      Мое астральное тело переместилось в нашу гостиную, и мой астральный слух внял их разговору.

      «Мама», – сказал я.

      Она не слышала.

      «Мама! – крикнул я, приближаясь к ней и пролетая сквозь нее. – Мама, я здесь!»

      Мои руки проникали сквозь нее, словно она была соткана из легких облаков. Или это я сам был облаком?

      «Что у нас на обед?» – спросила сестра.

      «Сегодня холодно, – ответила мама. – Приготовим горячее. Чечевичный суп в самый раз».

      Разговор продолжился. Они возмущались ужасной экологией Нью-Дели и посмеивались над другом нашей семьи, недавно купившим дорогую и быструю «БМВ» и только теперь понявшим, что дороги столицы до такой степени перегружены машинами, скутерами и людьми, что он передвигается не быстрее пешеходов, которые пробираются сквозь толпу, пихаясь