Руководство для домработниц (сборник). Лусия Берлин

Евы” в “Шалимар”. В “Шалимаре” телефон долго был занят. Потом кто-то снял трубку. Стиви Уандер: сингл “Не волнуйся ни о чем” прозвучал с начала до конца.

      – Милочка, расскажите мне все еще раз по порядку… Чем-чем он передознулся?

      Я ответила.

      – Тьфу. Идите скажите этому дармоеду чернозадому, этому павиану беззубому, что, если он хочет меня отсюда выманить, пусть ужрется чем покрепче да побольше.

      Я пошла сказать ему… что ему сказать? Может: она рада, что он оклемался? А нашла я его в шестом кабинете, у телефона. Он уже натянул свои брюки, а больничный халат – белый в горошек – пока не снял. Оказалось, он нашел у себя в куртке полпинты “Королевских ворот”[67]. И теперь расселся вальяжно, ну прямо гендиректор.

      – Джонни? Привет, это Отис. Я тут в приемном в Оклендской городской. Ну знаешь, поворот с Бродвея. Как делишки? Ништяк! А Лу Берта, шалава, с Дэррилом замутила… [Молчание]. Без балды.

      Заходит старшая сестра смены:

      – Он еще тут?! Гони его в шею! Везут четверых кодовых. ДТП, у всех код три, будут через десять минут.

      Спешу зарегистрировать пациентов, пока не подъехали скорые. Кого не успею оформить, пусть подождут, примерно половина не выдержит и уйдет, а пока все нервничают и возмущаются.

      Вот черт… перед ней еще трое, но ее лучше зарегистрировать без очереди. Марлен-Мигрень, постоянная клиентка приемного. Настоящая красавица, совсем молодая. Она прерывает разговор с двумя баскетболистами из колледжа Лейни (у одного травма правого колена) и ковыляет к моему столу. Спектакль начинается.

      Она стонет, как Орнетт Коулман раннего периода, времен “Одинокой женщины”[68]. Коронный номер: для начала биться головой об стену прямо у моего стола и одним махом сбросить со стола все, что там лежало.

      Следующая сцена – рыдания. Страдальческий визг, переходящий в надсадный коклюшный кашель, напоминает мне мексиканские корриды да техасские песни про любовь: “Ай-яй-яй-яй, зря не ищи ты…”

      Она оседает на пол, мне видна только ее рука с модным маникюром, протягивающая через стол страховку.

      – Вы что, не видите, я умираю! Вот-вот ослепну, будьте вы прокляты!

      – Рассказывай! Марлен, как ты умудрилась наклеить себе фальшивые ресницы?

      – Шлюха вонючая!

      – Марлен, сядь на стул и распишись. Сейчас подъедут скорые, тебе придется обождать. Сядь!

      Она садится на стул, достает было зажигалку и сигарету “Кул”.

      – Ты не кури, ты расписывайся давай, – говорю я.

      Она ставит подпись. Приходит Зефф – проводить ее до палаты:

      – О-о, какие люди! Марлен, наша подружка-злючка.

      – Катись со своими комплиментами, санитар безмозглый.

      Приезжают скорые. Да, случаи по-настоящему экстренные. Двое скончались. Битый час все медсестры, дежурные врачи, специально вызванные врачи, хирурги – все до единого работают в шестом кабинете с двумя маленькими детьми, которые выжили.

      Марлен натягивает одной рукой свой бархатный жакет,

67

“Королевские ворота” – марка водки и джина, производится в Сан-Франциско.

68

Композиция американского джазового музыканта Орнетта Коулмана (1959).