Задержи звезды. Кэти Хан

безумные навыки в португальском, проявленные раньше на Майндшер.

      Она улыбнулась:

      – Ты уловил это, да?

      – На скольких языках ты можешь изъясняться?

      – На пяти, наверное? Шести? Скоро будет шесть. Я начала изучать греческий. А ты действительно говоришь на всех этих языках?

      – Я разве похож на того, кто оставляет перевод своему чипу? – Он поднял брови.

      – Нет, – ответила Кэрис, оценивая его взглядом. – Ты похож на того, кто много трудится. – Потянувшись, девушка перевернула его руку ладонью вверх. – На работягу. – Она поняла, как по-дурацки это вышло, и вспыхнула румянцем. – На кого-то, кто зарабатывает себе на пропитание. Того, кто поддерживает работу магазина, так как пообещал, что будет это делать. – Она помедлила. – Я близка к истине?

      – Ближе, чем кто-либо.

      – Правда?

      – Да. Главным образом потому, что ты стоишь в футе[7] от меня.

      Она закатила глаза. Взрыв смеха из соседней комнаты вернул их на землю.

      – Итак, – сказал Макс уже другим голосом, – ты летаешь на шаттлах, не любишь серенады и спрашивать людей, которые всю жизнь прожили в Ротации, откуда они? – Он склонил голову набок, рассеянно глядя на нее.

      – О, – ответила она, начав протирать кухонный стол. – Я всегда забываю, что, когда нахожусь рядом с людьми типа Лилианы, во мне просыпается склонность ляпнуть что-то не подумав.

      – Что ты имеешь в виду под «людьми типа Лилианы»?

      – Гордых. Утопических. Верующих. Макс наклонил голову:

      – Таких людей, как я, значит.

      – Разве?

      – Да, – сказал он. – Моя семья… Нам нравится Ротация, и не важно почему.

      Кэрис пожала плечами, ее лицо казалось непроницаемым.

      – Мое воспитание, наверное, несколько отличается от твоего.

      – Как так?

      Она подвинула противень, взболтнув жир и масло, и запах жареного цыпленка снова наполнил кухню.

      – Это совсем другая история и для иного времени. Может, вынесем десерт?

      Что-то заиграло на его лице, когда он, ловко взяв четыре чаши, расположил их вдоль запястья и предплечья.

      – Конечно. И, возможно, позже ты расскажешь мне о своем наследии.

      – Возможно, – вскользь ответила Кэрис, направляясь к кухонной двери с двумя оставшимися чашами. – Только, пожалуйста, не произноси слово «наследие» при Оливье. Иначе сведешь нас, третье поколение европейцев, с ума.

* * *

      – Это верно, – говорит Кэрис. – Ты всегда меня спасал, Макс. Настоящий рыцарь на белом коне. – Сумрачные звезды окружают их, пока они падают, словно марионетки, подвешенные за нити пространства. – Но это гораздо серьезнее моей жареной картошки.

      – По крайней мере, ты немного успокоилась, – отвечает он, – и расходуешь воздух разумнее.

      – Хорошо, – произносит она, – можешь прекратить опекать меня. Я вернулась. Я тут. Я дышу. – Она смотрит в темноту по сторонам, затем снова на голубой индикатор подачи воздуха: восемьдесят восемь минут. – Что, черт возьми, мы собираемся делать?

      – Не волнуйся, –

7

Фут – единица измерения длины в английской системе мер, около 30-ти см.