Электрическое тело пою! (сборник). Рэй Брэдбери

подумал я, – не могу я тебе ответить. Не спрашивай».

      Он отодвинулся – почувствовал, что перехватил.

      – Я этого не говорил, – сказал он.

      – Вы этого не говорили, – повторил я.

      – И когда вы пойдете на вынужденную посадку, – сказал он, – вы на этот раз приземлитесь немного по-другому?

      – Да, по-другому.

      – Немного пожестче?

      – Погляжу, что тут можно сделать.

      – И меня швырнет за борт, а больше никто не пострадает?

      – По всей вероятности.

      Он поднял глаза, поглядел на горный склон, никакой могилы там не было. Я тоже посмотрел на эту гору. И наверно, он догадался, что однажды могилу там вырыли.

      Он оглянулся на дорогу, на горы и на море, которого не видно было за горами, и на материк, что лежал за морем.

      – Хороший день вы вспомнили.

      – Самый лучший.

      – И хороший час, и хороший миг.

      – Право, лучше не сыскать.

      – Об этом стоит подумать.

      Рука его лежала на дверце машины – не опираясь, нет – испытующе: пробовала, ощупывала, трепетная, нерешительная. Но глаза смотрели прямо в сияние африканского полдня.

      – Да.

      – Да? – переспросил я.

      – Идет, – сказал он. – Ловлю вас на слове, подвезите меня.

      Я выждал мгновенье – только раз успело ударить сердце, – дотянулся и распахнул дверцу.

      Он молча поднялся в машину, сел рядом со мной, бесшумно, не хлопнув, закрыл дверцу. Он сидел рядом, очень старый, очень усталый. Я ждал.

      – Поехали, – сказал он.

      Я включил зажигание и мягко взял с места.

      – Развернитесь, – сказал он.

      Я развернул машину в обратную сторону.

      – Это правда такая машина, как надо? – спросил он.

      – Правда. Такая самая.

      Он поглядел на луг, на горы, на дом в отдалении.

      Я ждал, мотор работал вхолостую.

      – Я кое о чем вас попрошу, – начал он, – когда приедем на место, не забудете?

      – Постараюсь.

      – Там есть гора, – сказал он, и умолк, и сидел молча, с его сомкнутых губ не слетело больше ни слова.

      Но я докончил за него. Есть в Африке гора по имени Килиманджаро, подумал я. И на западном ее склоне нашли однажды иссохший, мерзлый труп леопарда. Что понадобилось леопарду на такой высоте, никто объяснить не может.

      На этом склоне мы тебя и положим, думал я, на склоне Килиманджаро, по соседству с леопардом, и напишем твое имя, а под ним еще: никто не знал, что он делал здесь, так высоко, но он здесь. И напишем даты рождения и смерти, и уйдем вниз, к жарким летним травам, и пусть могилу эту знают лишь темнокожие воины, да белые охотники, да быстроногие окапи.

      Заслонив глаза от солнца, старик из-под ладони смотрел, как вьется в предгорьях дорога. Потом кивнул:

      – Поехали.

      – Да, Папа, – сказал я.

      И мы двинулись не торопясь, я за рулем, старик – рядом со мной, спустились с косогора, поднялись на новую вершину. И тут выкатилось солнце и ветер дохнул жаром. Машина мчалась, точно лев в высокой траве. Мелькали, уносились назад реки и ручьи. Вот бы нам остановиться на час, думал я, побродить по колено в воде, половить рыбу, а потом