Благородный Дом. Роман о Гонконге. Книга 1. На краю пропасти. Джеймс Клавелл

и больше о выживании, чем о войне…

      Данросс посмотрел на окно, потом встал, подошел к нему и убил муху с такой рассчитанной жестокостью, что Бартлетт ощутил во всем теле сигналы тревоги. Иэн вернулся за стол.

      – Мой отец считал, что я должен знать, как выжить и как руководить большими группами людей. Он хотел, чтобы я был достоин однажды стать тайбанем, хотя никогда не верил, что я многого добьюсь. – Он улыбнулся.

      – Он тоже был тайбанем?

      – Да. И очень хорошим. Поначалу.

      – И что случилось?

      Данросс язвительно усмехнулся:

      – А не рановато ли для семейных тайн, мистер Бартлетт? Ну, если вкратце, между нами имело место довольно неприятное, затянувшееся расхождение во мнениях. В конце концов он передал власть Аластэру Струану, моему предшественнику.

      – Ваш отец еще жив?

      – Да.

      – Надо ли понимать вашу британскую недосказанность так, что вы объявили ему войну?

      – Сунь-цзы очень точно выразился насчет объявления войны, мистер Бартлетт. Очень плохо начинать войну, говорит он, если в этом нет необходимости. Цитирую: «Высшее мастерство военачальника в том, чтобы сломить сопротивление противника без боя».

      – И вы сломили его?

      – Он удалился с поля боя, мистер Бартлетт, потому что был мудр.

      Лицо Данросса посуровело. Бартлетт изучающе разглядывал его. Оба понимали, что подсознательно выстраивают боевые порядки.

      – Я рад, что приехал в Гонконг, – промолвил американец. – И рад познакомиться с вами.

      – Благодарю вас. Может быть, в один прекрасный день вы измените свое мнение.

      Бартлетт пожал плечами:

      – Может быть. А пока у нас затевается сделка – хорошая для вас и хорошая для нас. – Он на миг ухмыльнулся, вспомнив Горнта и кухонный нож. – Да. Я рад, что приехал в Гонконг.

      – Не хотите ли вы с Кейси быть моими гостями сегодня вечером? Я устраиваю скромную вечеринку, прием, примерно в половине девятого.

      – Официальный?

      – Просто смокинг, это вас устроит?

      – Вполне. Кейси говорила, что вам нравятся все эти церемонии – смокинги, черные галстуки. – Тут внимание Бартлетта привлекла висевшая на стене старинная картина маслом: красивая девушка-китаянка везет в лодке маленького мальчика-англичанина с собранными в косичку светлыми волосами. – Это работа кисти Квэнса? Аристотеля Квэнса?[65]

      – Да, Квэнса, – с нескрываемым удивлением подтвердил Данросс.

      Бартлетт подошел поближе, чтобы рассмотреть картину.

      – Оригинал?

      – Да. Вы разбираетесь в искусстве?

      – Нет, но Кейси рассказывала про Квэнса, когда мы сюда собирались. По ее словам, он почти фотограф, настоящий историк того раннего периода.

      – Да, так оно и есть.

      – Если я правильно помню, это, должно быть, портрет девушки по имени Мэй-мэй, Чжун Мэй-мэй, а мальчик – один из детей Дирка Струана от нее?

      Данросс молчал и лишь наблюдал за спиной Бартлетта.

      Тот подошел к полотну.

      – Трудно разглядеть глаза. Значит, мальчик – это

65

Прототип Аристотеля Квэнса – английский художник Джордж Чиннери (1774–1852) – всю жизнь провел в Азии, в Индии и на юге Китая. Его кисти принадлежат портреты Уильяма Джардина и Джеймса Мэтисона, основателей знаменитой гонконгской компании «Джардин-Мэтисон», послужившей прообразом Благородного Дома.