Благородный Дом. Роман о Гонконге. Книга 1. На краю пропасти. Джеймс Клавелл

Послушай, идиотка, не позволяй этим сукиным сынам достать тебя!»

      – Если вы хотите прерваться на ланч, я не возражаю.

      – Прекрасно, – просиял Гэваллан, и остальные облегченно вздохнули. – Ланч начинается в двенадцать сорок. Перед этим вам, наверное, хотелось бы попудрить носик.

      – Да, благодарю вас. – Она понимала: им хочется сплавить гостью, хоть ненадолго, чтобы обсудить ее, а потом и сделку.

      «Должно бы быть наоборот, – подумала она, – но не будет. Нет. Будет так же, как всегда: они станут спорить, кто первым добьется успеха. Но никому из них надеяться не на что, потому что сейчас я не хочу никого из них, каким бы по-своему привлекательным ни казался каждый. Эти мужчины ничуть не отличаются от всех, кого я знаю: они хотят не любви, им нужен лишь секс.

      Линк – исключение.

      Не думай о Линке, и о том, как сильно ты любишь его, и о том, как отвратно прошли все эти годы. Отвратно и восхитительно.

      Помни о данном обещании.

      Я не буду думать о Линке и любви.

      Не буду до моего дня рождения, а до него осталось девяносто восемь дней. На девяносто восьмой день заканчивается седьмой год, и благодаря моему милому к этому времени у меня будут „отвальные“, и мы станем по-настоящему равны, и с Божьей помощью у нас будет этот Благородный Дом. Станет ли он моим свадебным подарком ему? Или его подарком мне?

      Или прощальным подарком».

      – Где комната для дам? – Она встала, все поднялись следом и теперь возвышались над ней, кроме Филлипа Чэня – она была выше его на целый дюйм, – и Гэваллан объяснил ей, как пройти в дамскую комнату.

      Линбар Струан распахнул перед гостьей дверь и закрыл за ней. Потом ухмыльнулся:

      – Спорю на тысячу, у тебя ничего не выйдет, Жак.

      – Еще одна тысяча, – подхватил Гэваллан. – И десять, что не получится у тебя, Линбар.

      – Принято, – откликнулся Линбар. – При условии, что она пробудет здесь месяц.

      – Что-то не те уже у тебя темпы, а, старина? – сказал Гэваллан, а потом обратился к Жаку: – Ну как?

      Француз улыбнулся:

      – Двадцать за то, что тебе, Эндрю, никогда не завлечь такую даму в постель. Равно как и тебе, бедный малыш Линбар. Пятьдесят за это против твоей лошади.

      – Мне моя кобылка нравится, клянусь Господом. У Ноубл Стар большие шансы победить. Она лучшая в нашей конюшне.

      – Пятьдесят.

      – Сто, и я подумаю.

      – Настолько мне не нужна ни одна лошадь, – снова улыбнулся Жак, глядя на Филлипа Чэня. – Что ты думаешь, Филлип?

      Филлип Чэнь встал:

      – Думаю, поеду-ка я на ланч домой и предоставлю вас, жеребцов, вашим мечтаниям. Забавно, однако, что все вы спорите на то, что ничего не получится у других, а не на то, что получится у кого-то из вас.

      Они снова рассмеялись.

      – Глупо давать нам что-то дополнительно, а? – сказал Гэваллан.

      – Сделка – просто фантастика, – воскликнул Линбар Струан. – Господи, дядя Филлип, просто фантастика!

      – Как и ее derrière,[57] – добавил де Вилль тоном знатока. – А, Филлип?

      Филлип

57

Задница (фр.).