Вся королевская рать. Роберт Пенн Уоррен

сухую землю, потрогал пятно концом палки и сказал: «Да, и, слыхать, с паровым отоплением».

      И номер Второй:

      – Легкими ребятишки хворают от этого отопления.

      И номер Третий:

      – Да.

      И номер Четвертый:

      – Пущай построют сперва.

      Я посмотрел через площадь на часы, нарисованные на башне суда, – часы, по которым старики считали свое время, – и подождал. Потом спросил:

      – А кто им мешает?

      И номер Первый ответил:

      – Старк. Все Старк этот.

      И номер Второй:

      – Да, все этот баламутит, Вилли Старк.

      И номер Третий:

      – Высоко взлетел, да как бы из порток не выпал. Начальством, видишь, сделался, да как бы из порток не выпал.

      И номер Четвертый:

      – Да-а.

      Я подождал, а потом спросил:

      – Говорили мне, что он подрядчика нашел подешевле.

      И номер Первый:

      – Да, нашел подрядчика, у которого негры работают.

      И номер Второй:

      – А наши пущай без работы погуляют. Это значит стройка.

      И номер Третий:

      – А ты с нами захочешь работать, с неграми? Тем паче с чужими неграми. Хоть школу, хоть сортир работать, это тебе понравится?

      И номер Четвертый:

      – Белые тоже работать хотят.

      И номер Первый:

      – Да-а.

      Да, сказал я себе, значит, вот какая история, потому что округ Мейзон – крестьянский округ и там не любят негров, по крайней мере чужих негров, а своих там не так уж много.

      – И много они выгадают, – спросил я, – на дешевом подряде?

      И номер Первый:

      – Столько выгадают, что на дорогу не хватит, привезти этих негров.

      И номер Второй:

      – А наши пущай без работы погуляют.

      Я подождал приличия ради, потом поднялся и сказал:

      – Пора мне двигаться. Всего хорошего, джентльмены.

      Один из стариков поднял на меня глаза, словно я только что подошел, и сказал:

      – Ты сам-то по какой части будешь, сынок?

      – Да я ни по какой, – ответил я.

      – Стало быть, хвораешь? – спросил он.

      – Да нет, не хвораю. Просто честолюбия маловато, – ответил я и, уже шагая по улице, подумал, что это святая правда.

      Я подумал также, что достаточно убил времени и вполне могу отправиться в окружной суд и получить там тот материал, которого от меня ждут. Ни один порядочный газетчик не стал бы добывать материал, рассиживаясь перед шорной лавкой. Ничего подходящего для газеты там не узнаешь. И я отправился в окружной суд.

      Вестибюль окружного суда был пуст и темен, черный линолеум на полу вытерт, покрыт бугорками и ложбинками, а в воздухе, сухом и пыльном, застоялась такая тишина, что казалось, вместе с ней вы вдыхаете последние усохшие шепотки, остатки речей и разговоров, которые звучали здесь семьдесят пять лет; но вот в другом конце вестибюля я увидел комнату, где сидели люди. Над дверью была табличка с полустершимися буквами. Их еще можно было