Десять. Максим Валерьевич Федосов

сыном. Афанасьич, будучи тут, в помощниках, тоже вздыхал и охал, говоря, что скорее всего нужно Романа все-таки везти в больницу. Но отец Серафим посмеивался над этим:

      – Чего там может больница твоя, Афанасьич? Таблеток дадут, уколов наставят, и всё. И так же лежать будет, как и тут. А я крапивочкой приложу, распаренным овсом, да микстурки своей дам… Это тебе не коктейль твой, «Битва» твоя… – смеялся отец Серафим, – это природное средство, вытяжка из трав на спирту. Это – он помахал своей бутылочкой зеленого цвета, – лекарством должно быть, а не сосалкой вашей из банки. Пили всегда лишь на праздниках да от боли принимали, как лекарство. А вы всё вывернули, теперь, слышь Афанасьич, – он повернулся к нему, – пьют меньше, но чаще!

      – Да, теперь меры не знают, эт точно, – поддакивал Афанасьич. Роман лишь улыбался этим бережно сказанным словам старых людей, поживших на своём веку, но в глубине души понимал, что они-то как раз правы.

      Правы во всём, что говорят.

      Эти странные, неосознанные порою мысли о правоте стариков, стали вызывать такие же неосознанные воспоминания из его детства и молодости. Вспомнил он и свою детскую коллекцию баночек, которую лелеял и берёг от глаз завистников, вспомнил он и пивную, в которую бегали после школы и прятались от тети Дуси, вспомнил времена учёбы в институте, когда охотились за «фирменными» джинсами, обязательно с яркими наклейками и этикетками, вспомнил, как, изрядно выпив, придумывали вместе с Сашкой и Бобром торговые марки и бренды, один «круче» другого… Многое вспомнилось в тот вечер Роману, и много вопросов он задал сам себе.

      Вопросов, на которые ответов не было…

      Пока не было.

      Через неделю Роман уже выходил из дома, прогуливался по тропинкам заброшенной деревни и наслаждался чистым, деревенским воздухом. Однако мысли о возвращении домой, к семье, стали всё чаще посещать его. Он понимал, что жизнь преподала ему серьёзный урок, выводы из которого он должен был обязательно сделать.

      Первым делом он хотел попросить Лену вернуться домой. Когда он думал о своей будущей семье, о нормальной семье, всё остальное выстраивалось постепенно в единую линию… Да, нужна работа, нужна профессия, – думал Роман, – но это будет другая работа.

      Без всяких битв и алкоголя.

      Нормальная работа.

      Вечером у Романа состоялся не менее серьёзный разговор с отцом Серафимом. Отец Серафим позвал Романа на следующее утро в свою церковку, на службу.

      – Ты у нас будешь как гость, единственный на весь храм. Тебе бы надо исповедаться, да причаститься Святых Тайн. Потому как отпустить тебя обратно в город я смогу только так. Раз уже ты спасся в нашей Воскресенке, значит тебе и жизнь новую надо начинать, как с чистого листа. А начинать новую жизнь можно только с Богом…

      Роман согласился.

      В церкви он был последний раз лет пять назад, когда они с Леной зашли узнать насчёт венчания. Зашли, им рассказали подробно, как нужно подготовиться к Таинству Венчания, да как-то за суетой жизненной и работой, они и забыли,