Бабочка на штанге. Владислав Крапивин

это? – шепнул Чибис.

      – Был красный полководец, Клим Ворошилов. Не слышал про такого?

      – Слышал, конечно…

      – А у моего отца был дед, мой прадед то есть. Очень любил прежние времена. Держал дома древний патефон с ручкой для завода и старинные пластинки. И была у него любимая, называлась «Терская походная». Эта пластинка у нас до сих пор хранится, только патефон давно сломался. Но отец мне эту песню на электрическом проигрывателе крутил. Там есть такие слова:

      Красный маршал Ворошилов, погляди

      На казачьи богатырские полки.

      Прадед все просил отца: «Родится у тебя сын, дай ему имя Клим, Климентий». Хотя вообще-то Ворошилов не Климентий, а Климент… Ефремович…

      Чибис молчал с минуту и смотрел не на меня, а за окно. Потом сказал неохотно:

      – Казачьи полки были всякие… В Отечественной войне многие из них воевали за немцев… Про это раньше молчали, а теперь уже не скрывают. Целые книжки написаны.

      – Но не все же были изменники! Были и герои! Например, генерал Доватор. Про него тоже книжка есть…

      – Я знаю… А те, кто против Красной армии, они ведь не считали себя изменниками. Потому что воевали не за Гитлера, а против советской власти. Эта власть им столько всего натворила…

      Я знал и об этом. Смотрел однажды про казаков историческую передачу. Однако мне стало обидно за прадеда (которого я никогда не видел). И я хмуро сказал:

      – Дед моего отца здесь ни при чем. И Ворошилов тоже…

      Чибис глянул быстро и как-то съеженно:

      – Клим, ты не обижайся. Это я… у меня дурацкая привычка – во всем копаться и делать уточнения.

      Я сразу отмяк.

      – Не обижаюсь я, а… тоже уточняю… А вообще-то, когда про свое имя думаю, вспоминаю вовсе не Ворошилова, а другого Клима… Есть такая толстенная книга у Максима Горького…

      – «Жизнь Клима Самгина»?

      – Да… Ты что, читал?

      – Нет, конечно. Просто сериал вспомнил, показывали недавно. Я смотрел там не все, а только про детские годы. Дальше неинтересно стало.

      – Я тоже только про детские… И смотрел, и в книжке прочитал. А про остальное решил, что прочитаю, когда дорасту. Меня и в детских-то его годах зацарапало… не по-хорошему.

      – А что… зацарапало? – неуверенно шепнул Чибис.

      – Ну, помнишь, как он не сумел мальчишку из ледяной воды спасти? Испугался, выпустил ремень, за который тот схватился… А потом у него все толклось в голове: «А был ли мальчик? Может, его и не было?»

      Чибис кивнул. Но тут же возразил:

      – Ты здесь ни при чем…

      – Ну да… Только все равно иногда скребет… будто это не с ним случилось, а со мной…

      Зачем я в этом признался? Вроде ничего такого не было в Чибисе, чтобы откровенничать с ним… Впрочем, дальше откровенничать и не пришлось. Анна Сергеевна добродушно сказала:

      – Ермилкин, шел бы ты, погулял. Все равно не слушаешь и соседу не даешь…

      – А чего я?..

      – Иди-иди… Не бойся, жаловаться Маргарите Дмитриевне я не стану. Просто тебе полезно