Война и мы. Юрий Мухин

пехотинцев. Лица многих из них выдавали их восточное происхождение. Длина этого штабеля была 15–20 метров. Хорошо помню, что они были одеты в летнее обмундирование, но обувь с ног уже была снята. После такого зрелища у наших пехотинцев не прибавилось оптимизма. Но на то она и война. Так и не придется мне выяснить обстоятельства дела и соотношение потерь в той битве, а также за счет чего были потери. Слышал, что большинство танков было уничтожено авиацией, а не единоборством танков и самоходных орудий. Да вряд ли теперь найдутся те данные, которые не дают мне покоя много лет. Все в прошлом, все покрыто мраком неизвестности». [Конец цитаты.]

      Это в целом будничное описание марша задело меня как танкиста, поскольку танковое сражение под Прохоровкой – сражение, победное для нас, – вызывает все же недоумение в своей организации и виден очевидный налет какой-то безмозглости нашего командования. И поговорка о том, что победитель всегда прав, не успокаивает.

      То, что Лебединцев на поле под Прохоровкой не увидел немецких танков, меня не смущает. Во-первых, немецкие танковые дивизии имели мощнейшие ремонтно-эвакуационные службы, во-вторых, в Курской битве танковые дивизии сопровождали подразделения инженерных войск с этими же целями. После победы под Прохоровкой наши войска не заняли поле боя, и немцы утащили свою подбитую технику. Александр Захарович ошибается, когда считает, что «тигра» не мог тащить «тигр», кроме того, на базе «пантер» (T-V) у немцев была ремонтно-эвакуационная машина с мощнейшей лебедкой, которой можно было вытащить подбитый «Тигр» из-под обстрела даже боком.

      Да, масса немецких генералов (Манштейн, к примеру) утверждают, что они под Курском чуть ли не победили, а потери, дескать, у них были незначительны. А вот нашим войскам они, дескать, нанесли сокрушительное поражение. При этом тот же Манштейн, объявив в мемуарах о том, какие огромные потери он нанес нашим войскам под Курском, не объясняет, почему после таких успехов его группа армий начала удирать, едва зацепившись за Днепр, да и то ненадолго. Такой вот характерный момент этой шизофрении. Группа армий Манштейна наступала на курский выступ с юга, а с севера его атаковала 9-я немецкая армия Моделя. И в том месте текста своих мемуаров, в котором Манштейн уже не хвастается своими победами, а ругает дурака Гитлера за то, что тот не слушал его умных советов, Манштейн написал: «Когда Модель увидел, что битва в курском поле проиграна, он покончил с собой». Интересно то, что Модель действительно застрелился, но только через два года – 21 апреля 1945 года. Однако, как видите, когда Манштейн писал мемуары, у него была глубокая уверенность, что Моделю полагалось застрелиться именно под Курском, то есть у самого Манштейна от этой битвы сохранилось впечатление как о величайшей трагедии в истории той войны, после которой и ему самому было бы не грех застрелиться. Описав в главе о Курской битве свою блестящую победу в ней, Манштейн в следующей главе сетует, что его группа армий, состоявшая из 42 дивизий, оказалась