Война и мы. Юрий Мухин

основных немецких танков – Т-Ш и T-IV. А последние уничтожали пулеметы, минометы и стрелков в наших опорных пунктах, чтобы их без потерь захватила идущая за этими танками пехота. То есть «тигры» всегда были впереди немецкой атаки и они прикрывали танки Т-Ш и T-IV. На «тигре» стояла мощнейшая пушка калибра 88 мм с тяжелым снарядом, у «тигра» хотя и был довольно внушительный боезапас (92 выстрела), но все же ведь и он был ограничен. Стрелять из этой пушки по мелкой группе наших солдат, по пулемету, по миномету было расточительно и неоправданно, цель «тигра» – наши противотанковые и дивизионные пушки и гаубицы, но самая соблазнительная цель – наши танки. Они броню «тигра», особенно лобовую, пробить не могли, а он своей пушкой их броню проламывал чуть ли не с любого расстояния.

      Поэтому когда Ротмистров бросил навстречу немецкому танковому клину наши танковые бригады, то он сделал то, о чем немцы и мечтали, – он выдал «тиграм» ту цель, для которой они и создавались. И немцы намолотили наших танков как в страду. Не безнаказанно, конечно, но потери наши войска понесли огромные.

      Может, я не прав, может, что-то до сих пор не знаю, но мне непонятно, зачем нужен был встречный танковый бой, зачем надо было нашими Т-34 атаковать в лоб атакующую немецкую армаду? Почему нельзя было ее пропустить на выставляемые перед ней противотанковые минные поля и артиллерийские позиции, а танковой армии Ротмистрова расступиться и наносить удар не в лоб, а во фланги и в тыл – туда, где находились немецкие танки Т-Ш и T-IV? С первыми наши Т-34 справлялись бы без больших проблем, а их у немцев, по уверениям Манштейна, было до половины от числа всех танков. Почему надо было делать то, что немцы и ожидали? Правда, они не ожидали, что у нас тут окажется так много танков, но это слабое утешение.

      Между прочим, когда в «Дуэли» началась дискуссия по отдельным рассказам А.З. Лебединцева, он свои воспоминания о виденном под Прохоровкой дополнил следующими размышлениями: «Я знал о том, что командующий 5-й гвардейской армией генерал Ротмистров П.А. был отстранен от командования переставшей существовать армией и больше Верховный не назначал его командующим, но не знал о том, как на битву под Прохоровкой реагировал И.В. Сталин. На днях от военных историков узнал и это. Вот его слова, сказанные Ротмистрову: «Что же ты, му…к, танковую армию за пятнадцать минут спалил?» В последующем Ротмистров использовался в основном в помощниках танковых и общевойсковых начальников да на преподавательской работе, в чем гораздо больше преуспел, став и доктором, и профессором, возглавляя длительное время Академию БТВ. На этих должностях он преуспел и в воинских званиях вплоть до Главного танкового маршала. Но геройство получил только в 1965 году к 20-летию Победы, вместе с действительно достойными этого отличия Толбухиным и Ватутиным, когда уже 12 лет Сталин был в мире ином. Тогда как другие его коллеги – Рыбалко и Лелюшенко получили по две Золотые Звезды на поле брани. Я далек от мысли, что, окажись и они впервые в той ситуации перед вражескими «тиграми»,