Прекрасные и проклятые. Френсис Скотт Фицджеральд

меня есть кузина… – начал Дик, но Энтони перебил его, раскинув руки и издав приглушенный крик восторга.

      – Хорошая погода, не так ли? – воскликнул он. – Как будто мне снова десять лет. То есть она заставляет меня чувствовать себя так, словно мне десять лет. Убийственно! О господи! В одну минуту мир принадлежит мне, а в следующую минуту я величайший глупец на свете! Сегодня это мой мир, и все просто, очень просто. Даже небытие – тоже просто!

      – У меня есть кузина в «Плазе». Знаменитая особа. Мы можем подняться и познакомиться с ней. Она живет там зимой вместе с отцом и матерью, – по крайней мере, с недавних пор.

      – Не знал, что у тебя есть кузины в Нью-Йорке.

      – Ее зовут Глория. Она из дома… из Канзас-Сити. Ее мать – практикующая билфистка[17], а отец довольно скучный, но безупречный джентльмен.

      – Кто они для тебя? Литературный материал?

      – Они пытаются соответствовать. Пожилой джентльмен то и дело рассказывает мне, что недавно познакомился с замечательным персонажем для романа. Рассказывает о своем дурацком друге, а потом говорит: «Вот подходящий персонаж для тебя! Почему бы тебе не написать о нем? Он должен заинтересовать всех». Или же он рассказывает мне о Японии, Париже либо другом известном месте и говорит: «Почему бы тебе не сочинить историю об этом месте? Это прекрасный антураж для романа!»

      – Как насчет девушки? – небрежно поинтересовался Энтони. – Глория… Глория, а дальше?

      – Гилберт. О, ты должен бы слышать о ней: Глория Гилберт. Ходит на танцы в колледжах и все такое.

      – Я слышал это имя.

      – Она хорошенькая… на самом деле, чертовски привлекательная.

      Они достигли Пятидесятой улицы и свернули к Пятой авеню.

      – Как правило, мне нет дела до молодых девушек, – нахмурившись, произнес Энтони.

      Строго говоря, это было неправдой. Хотя ему казалось, что средняя дебютантка целыми днями думает и говорит о том, какие открытия уготовил ей большой мир в течение ближайшего часа, любая девушка, зарабатывающая на жизнь только своей красотой, безмерно интересовала его.

      – Да, Глория дьявольски хороша… в отличие от ее мозгов.

      Энтони издал короткий смешок.

      – Ты имеешь в виду, что с ней нельзя поболтать о литературе.

      – Нет, это не так.

      – Дик, тебе известно, каких девушек ты считаешь умными. Серьезных молодых женщин, которые сидят с тобой в уголке и серьезно говорят о жизни. Таких, кто в шестнадцать лет с авторитетным видом рассуждали, правильно или неправильно целоваться и безнравственно ли для первокурсников пить пиво.

      Ричард Кэрэмел обиделся. Его ухмылка смялась, как бумага.

      – Нет… – начал он, но Энтони безжалостно перебил его.

      – Да, друг мой: тебе нравятся девушки, которые сидят в уголках и обсуждают стихи новейшего скандинавского Данте, вышедшие в английском переводе.

      Дик повернулся к нему со странно упавшим лицом. Его вопрос прозвучал почти как мольба.

      – Что такое с тобой и

17

Билфизм – термин, выдуманный Ф. С. Фицджеральдом и введенный в оборот в этом романе; обозначает людей, которые верят в реинкарнацию души (прим. перев.).