Последняя из Стэнфилдов. Марк Леви

      8

      Кит

      Октябрь 1980 г., Балтимор

      Сквозь слуховые окна лился серебристый лунный свет, в его косых лучах искрились повисшие в воздухе пылинки. Мэй крепко спала, завернувшись в мятую простыню, подчеркивавшую контуры ее тела. Салли-Энн сидела в ногах кровати и смотрела на нее, сторожа каждый вздох. Сейчас в этом была вся ее жизнь – смотреть, как спит Мэй. Казалось, весь остальной мир перестал существовать, вся Вселенная сконцентрировалась здесь, на этом бывшем складе. Час назад сны о прошлом заставили Салли-Энн проснуться. Ей снились знакомые застывшие, оценивающие, равнодушные лица. Она сидела на стуле посреди эстрады, и на нее были нацелены безжалостные взгляды. Нынешняя ее жизнь стала результатом юности, в которой она познала все, хотя ее никогда ничему не учили.

      Могут ли два изломанных существа ожить оттого, что они вместе? Когда две боли соединяются, они складываются или, наоборот, вычитаются? – думала она.

      – Который час? – пробурчала Мэй.

      – Четыре утра или чуть больше.

      – О чем ты думаешь?

      – О нас.

      – Это хорошие или плохие мысли?

      – Спи давай.

      – Не могу, когда ты так смотришь на меня.

      Салли-Энн натянула сапоги и схватила со спинки стула куртку.

      – Не люблю, когда ты гоняешь на мотоцикле по ночам.

      – Не волнуйся, я буду осторожна.

      – Это что-то новенькое. Останься, я заварю чай, – сказала Мэй.

      Она встала, обмотавшись простыней, и прошла в другой конец комнаты. Газовая плита, несколько тарелок, разнокалиберные стаканы и две фарфоровые чашки на столике рядом с раковиной – чем не кухня? Мэй поставила чайник под кран и пустила воду. Поискала в старинной аптечке, переделанной в мини-буфет, коробку с чаем, привстала на цыпочки и достала два пакетика «Липтона», взяла из глиняного горшочка два кусочка сахару, чиркнула спичкой и прикрутила вспыхнувшее синеватое пламя.

      – Не надо мне помогать.

      – И не подумаю. Мне любопытно, справишься ли ты одной рукой, – ответила Салли-Энн с лукавой улыбкой.

      Мэй пожала плечами, опустила руку – и простыня упала на пол.

      – Будь добра, положи простыню на кровать, терпеть не могу спать в пыли.

      Она налила чай, подала чашку Салли-Энн, взяла свою и по-турецки уселась на матрасе.

      – Приглашения пришли, – пробормотала Салли-Энн, отводя взгляд.

      – Когда?

      – Вчера днем, я заехала на почту и проверила почтовый ящик.

      – Но ты не сочла нужным сообщить мне об этом раньше.

      – Не хотелось портить вечер. Ты бы ни о чем больше думать не могла.

      – Мне не нравятся типы, с которыми мы проводим время, их примитивная болтовня про политику навевает на меня скуку. Разглагольствуют о том, как намерены изменить мир, а сами способны только на то, чтобы курить травку. Мне неприятно тебя разочаровывать, но я не получила от этого ужина ни малейшего удовольствия. Ты покажешь мне приглашения?

      Салли-Энн вынула из кармана два конверта и небрежно бросила их на кровать.