Малыш Николя проказничает. Рене Госинни

Пересадок ему делать не надо, и потом, Николя у нас большой мальчик, правда, Николя?

      – Да, да! – закричал я.

      – Но это же безумие! – закричала мама.

      – Ну пожалуйста, мамочка, скажи «да», прошу тебя! – закричал я.

      – Нет, нет и нет! – сказала мама.

      – Ну тогда я не знаю, что делать, – сказал папа.

      – Да, да! – кричал я. – Я хочу поехать один к бабушке! Я хочу поехать один к бабушке!

      Потом я стал бегать по гостиной и думать, как было бы классно рассказать в школе друзьям, что я один ездил на поезде. Вот у них будут физиономии!

      – Но он же ещё маленький, – сказала мама.

      – Нет, я не маленький! – закричал я.

      – И потом, – сказал папа, – не забывай, он же однажды ездил без нас в лагерь на каникулы.

      – Он был не один, – сказала мама. – Там были десятки детей, а с ними воспитатель… И ещё: как он вернётся?

      – С обратной дорогой всё очень просто, – сказал папа. – От Доротеи мы приедем за Николя к твоей матери на машине и втроём вернёмся домой.

      – Шикарно! – закричал я.

      Я ещё немного побегал вокруг столика с лампой, и мама сказала – хорошо, она позвонит своей матери, и если та согласится, то посмотрим.

      Когда бабушка ответила, мама рассказала ей про Доротею, а потом про меня:

      – Другого выхода нет, мама. Мы крутили так и этак, и… Да, я знаю, что он маленький… Да… Ну конечно… Я знаю… Послушай, мама… Ты меня выслушаешь?.. Хорошо. Да, так или никак. Может быть, ты и права, разумеется, но, если ты не согласишься, мы не сможем приехать, как обещали. Ни мы, ни Николя…

      Я был в страшном нетерпении и вовсю размахивал руками, потом бегал вокруг мамы, и наконец мама сказала:

      – Хорошо. Да, мы его посадим в поезд. В восемь часов двадцать семь… Ну конечно, мы предупредим начальника поезда… Именно так… А в воскресенье приедем за ним… Целую… Ну да, да!

      Мама повесила трубку, посмотрела на меня и сказала:

      – Твоя бабушка согласна, Николя; ты поедешь на поезде один.

      И тут я ужасно испугался.

      Мама сказала, что пора за стол, потому что завтра нам рано вставать, но я совсем не хотел есть, и за ужином никто не разговаривал, а потом папа спросил меня:

      – Тебе-то хоть не страшно?

      Я покачал головой.

      – Ну конечно, – сказал папа. – Мой Николя мужчина, а мужчина ничего не боится. И потом, вот увидишь, всё будет хорошо. А теперь баиньки, великий путешественник!

      Выйдя из-за стола, я пошёл к телефону, и мама спросила:

      – Куда ты, Николя?

      – Да вот, – сказал я, – хочу позвонить Альцесту и всё рассказать.

      – Оставь в покое своего друга Альцеста, – сказал папа смеясь. – Вернёшься и расскажешь о своих приключениях. А теперь иди спать, потому что завтра тебя ждёт трудный день.

      Я пошёл спать взбудораженный, в горле у меня стоял ком, потому что, если честно, уезжать вот так, одному, может быть, и здорово, но если пропустишь станцию, на которой надо сходить, или бабушка не придёт встречать