Два процента от Бога. Роман-сказка. Михаил Лекс

определённости. Более всего он не хотел честности. Честность он ненавидел, как и людей, которые были сами честны и требовали этого от него. Он мог простить людям всё. Он мог простить предательство по отношению к себе, он мог простить невыполнение обязательств. Возьмите у него денег и не отдайте – он простит Вам долг, а то и забудет про него. Но честности он простить не мог, не потому, что прощать не умел, но в силу того, что сам был нечестным. Однако страстно желал честным казаться.

      Это не шутка и не игра. Всё очень серьёзно. Того, кто обвинял его в нечестности, в подлости, в предательстве он наказывал. Особо упорных он убивал. Но это в крайнем случае. Был не тем, кем жаждал казаться, а потому и казался тем, кем не был. Сам был маской и людей хотел видеть только в масках. Ему все импонировали и жалели. Жалели за доброту его, за бескорыстие, за несчастливый первый брак, за то, что его многие обманывали, за то, что и сами те, кто жалел, обманывали. Да много ещё за что его жалели. И ведь действительно было за что. Себя он считал самым умным. «В любом деле, – говорил он, – должно и нужно, и можно добиваться цели». Добавьте к тому его приверженность к неконкретности самих целей и Вы поймёте, в чём суть его личной формулы успеха.

      Фёдору Михайловичу импонировали энергичные люди. Но энергичные люди, по мнению Фёдора Михайловича, должны были быть в масках. Тогда только Фёдор Михайлович считал, что они не опасны.

      – Человек не должен быть самим собой, – орал Фёдор Михайлович при каждом удобном случае. – Человек не должен жить своими идеями, своими мечтами, своими фантазиями. С детства, как только человек становится способным мечтать, он должен мечтать о том, о чём ему скажут другие люди. Кто угодно. В первую очередь пусть это будут родители. С детства на человека должна быть надета маска. А ещё лучше – карнавальный костюм. И только когда на нём будет маска или карнавальный костюм, а лучше и то и другое, тогда только следует начинать превращать его в энергичного и целеустремлённого человека.

      Фёдор Михайлович и сам был и в маске, и энергичным. Спал по семь часов в сутки. Не допускал в свою жизнь пустого времяпровождения. Даже в церкви разные ходил. Ему было всё равно, в какую церковь ходить, а потому он ходил во все, что были в его городе. Но особенно он предпочитал новую церковь, что появилась в городе всего три года назад. Ему нравилось там всё. Энергичные молодые люди в масках и карнавальных костюмах, все чем-то заняты, чисто выбриты, никакой конкретности, хотя и много целей, но все те цели – какие-то неопределённые и расплывчатые, именно то, что Фёдору Михайловичу и надо. Но самое главное, самое приятное для Фёдора Михайловича были высокие доходы этой молодой религии, церковь которой ему так нравилось иногда посещать.

      В этой новой религии ему нравилось всё. Во-первых, недалеко от дома, где он жил в городе. Во-вторых, не надо стоять, а всё – сидя. В-третьих, всё платно. А главное то, что никакого бога там нет, а потому действительно отдыхаешь там и сердцем,