История одной семьи. Римма Выговская

благодаря ей, я довольно рано прочитала «Анну Каренину»: мы шли на Тарасову!

      Возвращаясь домой после спектакля (обязательно на такси), мы пили в комнате Анны Николаевны кофе с чем-нибудь вкусненьким (тут и моя мама была часто кстати: «А я вам, театралки, пирожок испекла!») и обсуждали просмотренное. Тётя Аня говорила о содержании пьесы, об игре актёров, о работе режиссёра, а я была на седьмом небе: она говорила со мной, как с равной.

      Тётя Аня очень интересовалась нашими успехами в школе, после каждой контрольной, сочинения мы должны были рассказывать ей об оценках, причём не обязательно дожидаясь её возвращения с работы – мы должны были звонить ей и докладывать. Если отметки были хорошими, она нас хвалила, а плохие в старших классах были у нас с Женькой редкостью, но, если случалась хотя бы даже четвёрка или, не дай бог, тройка, тётя Аня огорчалась: «Ладно, дома поговорим», – и вечером происходил подробный разбор неудачи.

* * *

      Так случилось, что тётю Аню хоронить пришлось мне (конечно же, гораздо позднее). Я с ней всё время поддерживала телефонную связь, иногда мы с Лёвой заходили к ней «на пирожок» (а пироги у неё были отменные!). Однажды, уже в конце 70-х, она спросила меня, не смогу ли я делать ей уборку в квартире в её очередь. Я согласилась. В квартире уже к тому времени проживали три старушки, так что каждая третья неделя приходилась на тётю Аню. Я приезжала и убирала места общего пользования и немножко в её комнате. В какой-то момент она попросила меня, когда я к ней приезжаю, купить ей что-нибудь из продуктов.

      Потом она стала всё больше стареть, слабеть, дряхлеть, и я уже приезжала к ней не 1 раз в 3 недели, а сначала каждую неделю, потом 2 раза в неделю, потом через день, а потом она уже не могла обходиться без меня, и я после работы сначала ехала к ней, обслуживала её, как могла, а потом отправлялась домой. В это время мне на помощь пришла моя подружка Леночка Лапина, и сначала мы ездили к тёте Ане по очереди через день, а потом и каждый день: утром – Леночка, а к вечеру, после работы – я. Тётя Анечка очень тяжело отпускала меня домой: «Останься со мной», – просила она меня. Я ей объясняла, что не могу, что дома меня ждут дети и муж, но она всё равно огорчалась. Потом тётя Аня стала просить меня: «Возьми меня к себе, я скоро умру…»

      Потом мне стали жаловаться соседи, что она, когда остаётся одна, кричит, кричит даже по ночам. Я решила устроить её в больницу. Вызвала «Скорую помощь» и уговорила их отвезти тётю Аню к нам в Бабушкин, в 20-ю больницу. Там она и умерла. В день смерти она попросила сестру позвонить мне, назвав меня своей племянницей, и попросить меня обязательно прийти к ней. Я объяснила сестре, что бываю у тёти Ани каждый день и сегодня тоже буду, но, когда я пришла, тёти Ани уже не было на этом свете.

      Тётя Аня ещё при жизни и ещё когда она была вовсе даже в памяти и сознании, дала мне некоторую сумму денег на своё погребение. Я их положила на сберкнижку и сняла, когда они понадобились именно на это. Я не помню суммы, но помню, что мне вполне хватило на то, чтобы достойно похоронить