Евгений Онегин. Александр Сергеевич Пушкин

кончил первую главу;

      Пересмотрел всё это строго:

      Противоречий очень много,

      Но их исправить не хочу.

      Цензуре долг свой заплачу,

      И журналистам на съеденье

      Плоды трудов моих отдам:

      Иди же к невским берегам,

      Новорождённое творенье,

      И заслужи мне славы дань:

      Кривые толки, шум и брань!

      Глава вторая

      O rus!

Hor[4].

      О Русь!

I

      Деревня, где скучал Евгений,

      Была прелестный уголок;

      Там друг невинных наслаждений

      Благословить бы небо мог.

      Господский дом уединённый,

      Горой от ветров ограждённый,

      Стоял над речкою. Вдали

      Пред ним пестрели и цвели

      Луга и нивы золотые,

      Мелькали сёла; здесь и там

      Стада бродили по лугам,

      И сени расширял густые

      Огромный, запущённый сад,

      Приют задумчивых Дриад.

II

      Почтенный за́мок был построен,

      Как замки строиться должны:

      Отменно прочен и спокоен

      Во вкусе умной старины.

      Везде высокие покои,

      В гостиной штофные обои,

      Царей портреты на стенах,

      И печи в пёстрых изразцах.

      Всё это ныне обветшало,

      Не знаю, право, почему;

      Да, впрочем, другу моему

      В том нужды было очень мало,

      Затем что он равно зевал

      Средь модных и старинных зал.

III

      Он в том покое поселился,

      Где деревенский старожил

      Лет сорок с ключницей бранился,

      В окно смотрел и мух давил.

      Всё было просто: пол дубовый,

      Два шкафа, стол, диван пуховый,

      Нигде ни пятнышка чернил.

      Онегин шкафы отворил:

      В одном нашёл тетрадь расхода,

      В другом наливок целый строй,

      Кувшины с яблочной водой

      И календарь осьмого года:

      Старик, имея много дел,

      В иные книги не глядел.

IV

      Один среди своих владений,

      Чтоб только время проводить,

      Сперва задумал наш Евгений

      Порядок новый учредить.

      В своей глуши мудрец пустынный,

      Ярем он барщины старинной

      Оброком лёгким заменил;

      И раб судьбу благословил.

      Зато в углу своём надулся,

      Увидя в этом страшный вред,

      Его расчётливый сосед.

      Другой лукаво улыбнулся,

      И в голос все решили так,

      Что он опаснейший чудак.

V

      Сначала все к нему езжали;

      Но так как с заднего крыльца

      Обыкновенно подавали

      Ему донского жеребца,

      Лишь только вдоль большой дороги

      Заслышит их домашни дроги, —

      Поступком оскорбясь таким,

      Все дружбу прекратили с ним.

      «Сосед наш неуч, сумасбродит,

      Он фармазон; он пьёт одно

      Стаканом красное вино;

      Он дамам к ручке не подходит;

      Всё да да нет; не скажет да-с

      Иль

4

О, деревня! Гораций (лат.).