Хелот из Лангедока. Елена Хаецкая

кивнул.

      – Я действительно хочу его спасти, – ответил Хелот. – Сегодня утром я видел его мать…

      – Ваше желание для меня закон, – сказал Греттир. – Хотя мне трудно вас понять. Идемте, я знаю, где здесь тюрьма. В Ноттингаме недавно целую башню под это дело отвели.

      – Спасибо, – просто сказал Хелот.

      Греттир отвернулся и шмыгнул носом.

      Они прошли через площадь. Любимое дитя Эпоны осторожно ступало следом. На окраине, за грязными лавками, возле ворот святой Цецилии, находилась круглая приземистая башня без единого окна. В булыжной стене вырисовывалась дверь, обитая железом, возле которой маялся, наваливаясь на алебарду, стражник.

      В ярком свете луны Хелот увидел волосатые пальцы стражника, сжимающие древко. «Интересно, почему все стражники вызывают у меня такое стойкое отвращение? – подумал Хелот. – Наверное, старею. Становлюсь сентиментальным. Никак не могу отвязаться от воспоминаний о проклятом прошлом».

      Он оглянулся. На перекрестке возле казармы патрульные мирно переругивались, проигрывая друг другу в кости последнюю амуницию. Больше не раздумывая, Хелот выдернул из-за пояса кинжал-мизерикорд отменных боевых характеристик, и оружие, свистнув, воткнулось между лопаток блюстителя. Стражник беззвучно упал лицом вниз.

      – Зачем вы так? – прошептал Греттир.

      Отстранив его, Хелот перешагнул через покойника, выбрал из связки на поясе убитого ключ и открыл замок.

      В тюрьме было очень темно. Хелот постоял, подождал, пока привыкнут глаза, но глаза упорно не желали этого делать. Тогда он громыхнул ключами и позвал:

      – Эй, Робин, ты где?

      Тишина. Хелот почесал ухо. Сбежал он, что ли? Да нет, не мог мальчик отсюда сбежать. Хелот вынул из ножен меч и пошарил вокруг, используя благородное оружие как простую палку. Вскоре он натолкнулся на что-то мягкое. Для верности Хелот потыкал в это мягкое рукоятью, потом толкнул ногой.

      – Вставай, – сказал он.

      Послышалось сердитое сопение. Хелот присел на корточки и наугад схватил сопевшего. Под рукой оказались жесткие волосы, полные соломы. За эти волосы Хелот и выволок узника под свет луны. Узник, оказавшийся подростком с покрасневшими от слез глазами, был закован в устрашающее количество цепей. Чертыхаясь, Хелот снимал их одну за другой. Подросток глотал слезы и бросал на своего мучителя гордые взгляды.

      – Не трудись меня запугивать, малыш, – сказал ему Хелот, который как раз возился с железным обручем, оцепившим пояс злоумышленника.

      Греттир созерцал действия своего друга со сдержанным восхищением. Рыжие волосы Робина под луной казались серыми. Парнишка собрался с духом и заявил:

      – Меня обещали казнить только на рассвете.

      – Пришлось поторопиться, – ответил Хелот. – Чтобы Локсли не успел тебя спасти.

      – Я протестую, – сказал осмелевший подросток, поскольку на первое его выступление не последовало зуботычины. – Вы отнимаете у меня несколько часов жизни.

      – Сэр, – изысканно обратился Хелот к Греттиру, – если бы вы, сэр, могли бы оказать мне неоценимую услугу и оттащили покойника в камеру…

      Греттир