Я – сталкер. Синдром героя. Александр Тихонов

Изменилась погода, изменилось количество часовых. Хотя погода не имеет к блокпосту отношения. Это чертова Зона заметает снегом линию Рубежа. И ведь всего в трех километрах западнее никакой бури нет, а здесь ни черта в пятидесяти метрах перед собой разглядеть не удается. Зона, мать её… мать её планета Земля…

      А вот почему больше часовых? Те, что открывали ворота, вообще не должны в карауле быть, а они вон, у ДОТа стоят…

      Да и на основном посту не один часовой, как обычно, а двое.

      Капитан поднял воротник куртки и двинулся в сторону вагончика, около которого замерли двое часовых. При виде Зинченко оба вытянулись по стойке «смирно», козырнули офицеру.

      – Чего вы снаружи забыли? – капитан потер замерзшие руки.

      – Приказ, – один из бойцов поморщился. – До наступления праздника пост не покидать, глядеть в оба.

      – В оба… Ну, раз так, один пусть остается здесь, а ты со мной пойдешь – надо ящики с провиантом разгрузить.

      Капитан кивнул в сторону УАЗа и, не дожидаясь, пока выбранный для этой работы боец отреагирует, двинулся к машине. Рядовой, явно обрадованный тем, что появилась возможность немного размяться, семенил следом.

      – Я тебе ящики буду давать, а ты их на кухню к Ищуку таскай. Понял? Думаю, понял. Ищуку скажи, чтобы столы ставил в центре зала, иначе будет как в прошлом году, когда пришлось спиной к телевизору сидеть. Телевизор-то хоть работает?

      – Плохо… Буря ведь, товарищ капитан…

      – Да, буря… Будь она неладна, эта буря.

      Поравнявшись с машиной, офицер открыл багажник УАЗа и оглядел его содержимое. Ящики, коробки, кульки, кастрюли – чего здесь только не было.

      – Мы не живем для того, чтобы есть, а едим для того, чтобы жить, – произнес капитан Зинченко. – Философ, что ни говори, был умный мужик, раз такое сказал. На вот, держи.

      Ящик шампанского перекочевал в руки часового.

      – За коробками кого-нибудь пришли, иначе весь наш салат так в багажнике и замерзнет.

      Зинченко развернулся к машине, достал из УАЗа очередной ящик, на этот раз перемотанный скотчем, глубоко вдохнул.

      Мороз-то какой…

      – Шевелись, боец! – крикнул он вслед часовому.

      Поставив ящик на снег, капитан принялся вынимать из салона автомобиля завернутые в полотенца кастрюли.

      Немного помедлив, всё же опустил кастрюли на снег и оглядел переминающегося с ноги на ногу часового, который остался у вагончика.

      – Откуда такое богатство?

      Капитан обернулся. Перед ним, ухмыляясь, стоял сержант Григорьев, которого все обитатели блокпоста шутливо нарекли Костиком. Костя Григорьев…

      – Товарищ капитан, из поселка?

      – А? – Зинченко не сразу понял, о чем идет речь.

      – Еда из поселка?

      – Из «Пьяного мутанта», Костик, – Зинченко улыбнулся. – Так сказать, «от нашего стола – вашему». Картошка, котлеты, оливье и много чего ещё. Всё – горячее, и приготовлено гораздо лучше, чем то варево, которым нас Ищук потчует. Еще и водка есть.

      – Хорошо, –