Записки промышленного шпиона. Геннадий Прашкевич

сидел за стойкой на бочке. Время от времени он надсадно откашливался. Что-то знакомое послышалось мне в кашле. Я наклонился к застывшему над только что опорожненным стаканом соседу:

      – Кто это?

      – Хозяин заведения.

      Но я уже узнал Флая. Время здорово обработало его – голая, как у черепахи, голова, обесцвеченная редкая борода, погасшие глаза. Время заметно простегало морщинами его щеки, лоб, шею.

      – У него еще мозги не в порядке, – добавил сосед.

      – Что так?

      – Все, кто мог, давно побросали свои заведения и смылись куда подальше. А старик держится за «Креветку». Его уже раза три поджигали, он нанял охрану и тратит на свое заведение больше, чем с него имеет.

      Старый Флай откашлялся и повернул голову.

      Видно было, что над Флаем здесь привыкли посмеиваться.

      – Старик, – крикнул мой сосед, – поговори с нами.

      Старик шевельнул губами. Я скорее угадал, чем услышал:

      – Океан…

      Ничего не добавив, старик зашелся в новом приступе кашля.

      – Послушайте, – громко сказал я Флаю. – Жрать хочется. Что тут у вас можно заказать?

      – Если вы приперлись жрать, то это не ко мне, а к Коннеру. Ко мне приходят закусывать.

      Старый сукин сын! – восхитился я.

      Меня он, конечно, не узнал, но энергию еще не растратил.

      – А вон и доктор Фул, – толкнул меня локтем сосед. – Знаешь его? Он каждый день здесь накачивается.

      Невысокий человек в легком сером костюме поднялся из-за столика и, покачнувшись, двинулся к двери. Когда он поднял голову, я успел увидеть огромные, пронзительные, как у святого, глаза. Это меня рассмешило: святой в Итаке! Но глаза у него были пронзительные. Доктор Фул. Ну да, я мысленно прокрутил запись шефа.

      «Состояние доктора Фула внушает нам тревогу. Через его руки проходят анализы, даже те, что заставили нас выставить дополнительные посты. Похоже, круг замыкается, и я еще не решил, где его рвать».

      Анализы. Это я хорошо запомнил.

      Дверь бара с грохотом распахнулась.

      Брэд Хоукс отмечал прибытие в Итаку.

      Не знаю, где он собрал такую странную компанию: люди примерно его возраста в приличных на вид костюмах, но какие-то встрепанные, с болтающимися галстуками, с багровыми лицами; их голоса мгновенно заполнили бар.

      Я не хотел веселиться с Хоуксом и, пользуясь тем, что он сразу шумно повалился на стул, отступил за стойку, к узким дверям, которые когда-то служили черным ходом в бильярдную. И не ошибся: там и сейчас стояли столы под зеленым пыльным сукном, валялись раскрошенные мелки.

      И услышал:

      – Дай ему еще раз!

      Человек, которого били, не отличался крепким сложением, сознание, по крайней мере, он уже потерял. Один из экзекуторов держал его за руки, заломленные за спину, а другой, небольшого роста, узкий в бедрах, но широкоплечий, спортивный, не торопясь, с чувством бил жертву в живот тупым носком тяжелого кожаного ботинка. Они занимались этим столь сосредоточенно, что не заметили меня. Но третий сразу меня увидел – Габер. И тряхнул крупными локонами:

      – Прекрати,