Под небом Арктики. Александр Беляев

находится у края леса. Осталось не более…

      – Что такое? Почему он не договорил? – взволновался Симаков и закричал в телефонную трубку: – Тестов! Тестов! Алло! Гринев! Не отвечают. Неужели «Змей» оторвался? Я иду на палубу, – сказал Симаков решительно.

      Игнат видел, что на этот раз отговаривать бесполезно.

      – Погоди. Раньше батьки не лезь в пекло, – загудел Фома, расставляя перед Симаковым руки, – говорю, погоди, а не то стукну. Сиди. Я сейчас…

      Фома, переваливаясь, как медведь, вышел и скоро вернулся с кожаным пальто, шлемом и темными очками.

      – Вот, надень. Да водой облейся. Полведра я еще сберег.

      Симаков быстро оделся. Фома облил его с ног до головы.

      – Теперь идем.

      Игнат также последовал за ними.

      С трудом взобрались по горячей железной лестнице до люка. Фома, надев кожаные рукавицы, открыл люк. Их обдало горячим багровым дымом. Фома быстро захлопнул люк.

      – Крышка. Каюк, – сказал он. – Нельзя выходить. Все равно сгоришь. – И он насильно свел Симакова с лестницы.

      Шатаясь, дошли до кают-компании. Люди сидели и лежали на столах, там было не так жарко, как на накалившемся полу. Молчание, гул моторов, шум пожара…

      – Однако как будто посвежело немного, – сказал Фома.

      И в тот же момент раздался голос змеевика, несший весть о спасении.

      – «Тайга» вышла из пожара. Живы ли вы? Мы живы.

      Холодный ветер быстро остуживал стенки «Тайги». Спасены.

      8. «Змей» в болоте

      «Тайга» остановилась. Все выходят на палубу, усыпанную пеплом и углями. Кое-где еще дымятся полуобгоревшие суки. Небо хмурое. Сеет дождь, как сквозь сито. Взоры поднимаются вверх. Там, где гордо реял «Змей», пустота. Кругом ночь. Молчание…

      – Штурман, механики, по местам! Полный ход! – командует Симаков.

      – Нельзя полный ход. Аккумуляторы истощились, – докладывает Дудин.

      Симаков хмурится и отдает новую команду:

      – Поднять трубу Дюбо и виндроторы.

      – Есть поднять Дюбо и виндроторы, – отвечают Гришин и Дудин.

      Через несколько минут «Тайга» медленно поворачивается и идет к пожарищу. Огнем проложена в лесу огромная брешь. По краям еще пылают, как факелы, одинокие деревья. «Тайга» движется устало, словно израненное чудовище. Ветер медленно вливает силы в истощенные аккумуляторы. А люди, как неутомимые муравьи, уже хлопочут, убирают палубу от мусора, золы, углей. Вот вспыхнул первый прожектор и залил голубым светом дорогу впереди.

      – Симаков! Я лечу на разведку, – говорит Анна Фокина.

      Капитан ласково улыбается. Он сам хотел предложить ей это, но пожалел ее.

      – А силы не сдадут в полете? – спрашивает он заботливо.

      – После такой бани просто необходимо проветриться.

      – Товарищ Фокина, – говорит Джим, – можно и мне с вами лететь?

      – Летите, – отвечает Симаков. – Я за тебя, Анна, буду спокойней. Его помощь может понадобиться.

      Анна садится за руль, и, послушная ее движениям, изящная