Я – легенда (сборник). Ричард Матесон

вышел на крыльцо и увидел разбросанные по всему газону щепки.

      Кресты. Один из них, золотой, поблескивающий в лучах утреннего солнца, он сейчас держал в руке. Кресты тоже отпугивают вампиров.

      Почему? Есть ли здравая разгадка, в которую он может поверить, не поскальзываясь на банановых шкурках мистицизма?

      Узнать это можно было только одним путем.

      Он стащил женщину с кровати, притворяясь, что не замечает, как внутренний голос допытывается у него: «Почему ты всегда экспериментируешь на женщинах?»

      Он не желал признавать никакой тайной подоплеки. Просто она первая ему попалась.

      «Первая? А как же мужчина в гостиной?»

      «Бога ради! – вспылил он. – Я же не собираюсь ее насиловать!»

      «Скрестил пальцы, Невилл? Постучал по дереву?»

      Этот выпад он проигнорировал, начиная подозревать, что в его сознании прячется нечто чуждое, враждебное. В былые времена он назвал бы это совестью. Теперь она лишь досаждала. В конце концов, мораль рухнула вместе с обществом. Он сам себе нравственное мерило.

      «Хорошая отговорка, Невилл!»

      «Ох, заткнись!»

      Но он не позволил себе просидеть весь день рядом с вампиркой. Привязав ее к креслу, уединился в гараже и долго возился с машиной, хотя необходимости в этом не было. Вампирка была в изодранном черном платье, и, когда она набирала в грудь воздух, слишком много всего становилось видно. С глаз долой – из сердца вон… Он знал, что эта поговорка – брехня, но все же, все же…

      Наконец-то смилостивившись над ним, наступил вечер. Невилл закрыл гараж, вернулся в дом и запер переднюю дверь, задвинув тяжелый брус. Потом приготовил себе коктейль и сел на кушетку напротив женщины.

      Крест, подвешенный к потолку, качался прямо перед ее лицом.

      В шесть тридцать ее глаза открылись. Внезапно, как глаза спящего, который сразу после пробуждения должен взяться за важную работу; который выходит на сцену яви не вперевалочку, а широким шагом, четко зная, что именно нужно сделать.

      Тут она увидела крест и, неожиданно издав дребезжащий хрип, резко отвернулась. Ее тело в кресле скорчилось.

      – Почему ты его боишься? – спросил Невилл, сам вздрогнув от звука собственного голоса: давненько его не слышал.

      Она внезапно перевела взгляд на Невилла – взгляд, от которого его пробила дрожь. Ее горящие глаза, язык, облизывающий красные губы, кажущийся каким-то отдельным существом… Как она выгибалась, будто пытаясь дотянуться до Невилла. Из ее горла вырывался гортанный рокот, похожий на ворчание собаки, защищающей свою кость.

      – Крест, – нервно сказал он. – Почему ты его боишься?

      Она напрягла свое связанное тело, ее пальцы скребли подлокотники кресла. Ни одного слова, только вздох за вздохом – хриплые, одышливые. Ее тело корчилось на кресле, глаза прожигали Невилла насквозь.

      – Крест! – в гневе взревел он.

      Он вскочил на ноги, стакан упал, забрызгав ковер. Негнущимися пальцами схватил веревку и стал трясти крестом перед ее носом. Она с испуганным