И девять ждут тебя карет. Мэри Стюарт

как я убедилась из его рассказа, жизнь у него до сих пор текла ровно. Уютный и достаточно зажиточный загородный дом; небольшая частная школа; два года в армии (тогда не приходилось делать ничего заслуживающего упоминания, кроме маневров на равнинах Солсбери); потом университет – четыре года тяжкого труда, с каникулами (большей частью в качестве водителя автобуса) в Скандинавии и Германии; сдача экзаменов на отлично и решение посвятить еще два года изучению болезней хвойных деревьев, о которых он рассказывал мне очень подробно и с энтузиазмом… Я убедилась в том, что жизнь в хвойном лесу (в постоянной борьбе с угрозой гнилостной болезни, трещин коры при засухе, рака древесины, хвойного жучка и вещей, носящих такие названия, как «фомопсис», «мегатизм» и даже «ипс») отнюдь не лишена приключений и может быть в высшей степени захватывающей. Я подозревала, что мистер Блейк серьезно увлечен сосновым долгоносиком… наблюдается великолепный случай заражения этим вредителем (заметьте – вида «хилобиус», а не «писсодес») на посадках к западу от Мерлона…

      Но тут он опомнился и немного покраснел, глядя на меня с улыбкой.

      – Во всяком случае, – продолжал он, – вот почему я здесь. Я собираю отличный материал благодаря мсье Сен-Виру – это удивительно порядочный человек для француза. – Потом он добавил, считая, очевидно, что наличие такого феномена, как порядочный француз, заслуживает объяснения: – Мой отец познакомился с ним во время войны. Он дал мне место и даже платит за работу, которая так или иначе входит в программу моих научных исследований. Кроме материала, я приобретаю опыт, и мне нравится работать в этой стране. Здесь нет особенных богатств, но эти люди, по крайней мере Сен-Вир и де Вальми, заботятся о своих землях. Но мне еще многому надо научиться, в том числе языку, – со вздохом сказал Блейк. – Он мне никак не дается. Наверное, у меня нет способностей. Но может быть, если я буду жить здесь, это хоть как-то поможет.

      – Вряд ли, – возразила я, – если вы будете жить один, окруженный пилюлями и термометрами.

      – О, я же не все время в горах. Я работаю большей частью в хижине: она находится недалеко от зараженных посадок, и потом, тишина; там я держу все, что нужно для работы, и сплю, когда у меня нет денег. – Он улыбнулся. – Конечно, это бывает довольно часто. Но иногда я спускаюсь в «Кок Арди». Шумное место, но хозяин знает английский, и готовят прилично… А, вот это ваш мальчик?

      С того места, где мы сидели, была видна высокая стена, окружавшая сад при доме священника. Калитка открылась, и появился Филипп, за которым возвышалась объемистая фигура экономки кюре.

      – Да, это Филипп, – сказала я. – Мне нужно идти.

      Я встала. Филипп, увидев меня, обернулся и что-то сказал экономке, потом побежал к нам через площадь.

      – Хорошо, что вы меня подождали. Я сказал мадам Роше, что вы, наверное, пошли погулять. А вы здесь!

      – Да, я здесь. Ты что-то очень рано закончил, Филипп. Наверное, ты наскучил господину кюре.

      – Я не знаю, что значит «наскучил».

      – Он, наверное, устал от тебя.

      – Нет, – торжественно ответил мальчик. –