И девять ждут тебя карет. Мэри Стюарт

после вынужденного длительного употребления детского мыла «Белый Виндзор» предпочитала более изысканные сорта.

      – О, доброе утро, мсье Гарсен. Очень красивый день, не правда ли? И вчера тоже было чрезвычайно красивый день. И завтра, я думаю, тоже должен быть красивый день. Нет? Я, как привычно, пришла для покупать мыло, – весело обратилась я к аптекарю, говоря с самым страшным английским акцентом, который только могла изобразить.

      Я нарочно сказала «привычно» вместо «обычно», и аптекарь немного надул свои тонкие губы. Каждую неделю, когда я приходила в аптеку, он от души наслаждался, поправляя меня и делая при этом кислое, обиженное лицо; было бы просто жестоко лишать его этого удовольствия.

      – Как обычно! – мрачно произнес он.

      – Как вы сказали? – переспросила я, на этот раз произнося слова без всякого акцента: он научил меня им на прошлой неделе.

      – Как обычно! – сказал мсье Гарсен немного громче, словно я была глухая.

      – Как что? Не понимаю, – поддразнила его я. Конечно, это было неосторожно, но стоял божественный весенний день, а мсье Гарсен был такой аккуратный, высохший и немного затхлый, как старое сено, и к тому же он всегда старался поставить меня на место. Я, в свою очередь, повысила голос: – Я сказала, что, как привычно, пришла для покупать мыло.

      Тонкий нос аптекаря как-то странно дернулся, но он с трудом сдержался. Он возмущенно посмотрел на меня, задрав подбородок над коробками со слабительным.

      – Да, понимаю. И какое мыло вы желаете? – Он достал из-за прилавка коробку «Роже и Галле». – Получил только на этой неделе, новый сорт. Роза, фиалка, сандал, гвоздика…

      – О да, пожалуйста. Гвоздика, я ее очень люблю.

      – Вы знаете гвоздику? – Его глаза, похожие на устриц, удивленно блеснули.

      – Это написано на мыле, – объяснила я. – И к тому же здесь картинка. Вуаля. – Перегнувшись через прилавок, я взяла брусок мыла, понюхала его, улыбнулась аптекарю и почти нежно сказала: – О, это самое лучшее, се ле плю бон, са…

      Он клюнул на удочку:

      – Наилучшее. Le meilleur.

      – Ле мейё, – покорно повторила я. – Спасибо, мсье.

      – Вы делаете успехи, – великодушно сказал мсье Гарсен. – А у вас есть сегодня поручение от ваших хозяев?

      – Да, пожалуйста. Мадам де Вальми просила меня принести ее лекарство. И пилюли, чтобы уснуть.

      – А, снотворное. Очень хорошо. У вас есть бумага?

      – Бумага?

      – Вы должны дать мне бумагу, понимаете?

      Я нахмурилась, пытаясь вспомнить, дала ли мне Альбертина рецепт, когда вручала записку, где было указано, что надо купить. Аптекарь сделал нетерпеливый жест и сжал губы так, что казалось, у него совсем нет рта.

      – У вас должна быть бумага от доктора, – повторил он очень медленно, словно обращаясь к идиоту.

      – О, – небрежно сказала я, – рецепт? Почему вы прямо не сказали? Она не дала мне рецепта, мсье. Можно я принесу его на следующий год?

      – На следующий