И девять ждут тебя карет. Мэри Стюарт

слова, как его обычно употребляют гувернантки; но смогу ли я найти с ним общий язык, смогу ли преодолеть настороженность и сдержанность, которыми он отгородился от всех, словно оградой из колючей проволоки, сквозь которую пропущен электрический ток? Все эти черты я уже видела в мадам де Вальми. Так же как она, мальчик не по-детски молчалив и спокоен. Но на этом сходство кончалось. Ее спокойствие и отчужденность продуманны и изящны; у ребенка они казались неловкими и внушали неясное беспокойство.

      – Мне надо сейчас пойти к себе и распаковать вещи, иначе я опоздаю на ужин. Хочешь мне помочь?

      Он быстро поднял глаза.

      – Я?

      – Ну, не то чтобы помочь, просто пойдем со мной, ты составишь мне компанию и посмотришь, что я тебе привезла из Лондона.

      – Вы имеете в виду подарок?

      – Конечно.

      Неожиданно Филипп багрово покраснел. Не сказав ни слова, он спокойно прошел за мной через гостиную к двери спальни, открыл ее передо мной и вошел в комнату. Потом молча встал у подножия кровати, глядя на чемодан.

      Я наклонилась над открытой крышкой, вынула еще несколько вещей, положила их на кровать и стала рыться внутри.

      – Это не очень-то дорогая вещь, – сказала я, – потому что у меня было мало денег. Но… а, вот оно.

      Я привезла картонную модель Виндзорского замка, которую купила в Лондоне у Вулворта, – ее надо было вырезать и склеить, и самую большую коробку, которая оказалась мне по карману, содержащую коллекцию оловянных солдатиков в форме королевской гвардии.

      Я неуверенно посмотрела на молчаливого графа де Вальми, владельца родового замка, и вручила ему обе коробки.

      – Английский замок? – произнес он. – И английские солдаты?

      – Да. Солдаты, которые стоят у Букингемского дворца.

      – В меховых шапках. Они охраняют королеву. Я знаю.

      Он с восхищением смотрел на наклеенную на коробке картинку, изображающую полк королевских гвардейцев, выполнявших какой-то неимоверно сложный маневр.

      – Ну, они… они не очень-то… понимаешь…

      Но я видела, что он меня не слушает. Открыв крышку, Филипп перебирал дешевые игрушки.

      – Подарок из Лондона, – сказал он, оглядывая грубо разрисованного солдатика.

      Внезапно я поняла, что для него не имело бы значения, даже если бы это были кустарные бумажные куколки.

      – Я еще привезла тебе игру, которая называется «Фишки», – добавила я. – В нее играют специальными фишками. Потом я научу тебя. Это хорошая игра.

      – Филипп, где ты? – раздался женский голос из детской, или комнаты для занятий.

      – Это Берта. Мне надо идти, – встрепенулся мальчик и, закрыв крышку, встал, прижимая к себе коробки. Он произнес официальным тоном: – Благодарю вас, благодарю вас, мадемуазель.

      Повернувшись, он побежал к двери.

      – Я здесь, Берта. Иду.

      На пороге Филипп остановился и обернулся ко мне. Щеки у него были еще красные, в руках он крепко сжимал подарки.

      – Мадемуазель…

      – Да, Филипп?

      – Как называется игра, которую вы мне привезли?

      – Фишки.

      – Фиш-ки.