Весло невесты. Побег второй, провинциальный «Уйти, чтобы…». Лина Дорош

поверьте, – я положила шоколадку как можно ближе к ней, потому что было ясно: она хоть и сдается, но прямо сейчас ничего не возьмет из моих рук.

      – Спасибо, и храни Вас Бог, – она опустила руки, но еще не взяла шоколадку. Интеллигентный человек отказывается до последнего и, даже оставшись наедине с собой, продолжает мучаться трудным для себя выбором. А не слишком интеллигентствующий прохожий забирает шоколадку, или занимает место в транспорте, или делает что-нибудь еще, спасая интеллигента от муки выбирать. Поэтому я положила шоколадку дальше от рук проходящих мимо, чтобы больше шансов было у миндаля быть съеденным на пользу тонких структур интеллигентного мозга, а не просто вместо сахара.

      Вторая попытка дойти до перрона. Опять остановка. Увидела перед собой иконы. Маленькие и большие. Много. Тут же в голове повторилась фраза «Храни Вас Бог!». И я опять не вышла из здания вокзала, а принялась внимательно изучать предложение церковной лавки.

      – Скажите, а что это за кулон? – я показала на небольшой медальон, один из многих, издалека не отличимых друг от друга.

      – Это ангел-хранитель, – женщина в платке, еще более кроткая, чем те, что ходят в парандже, отвечала, не глядя на то, что я ей там показывала.

      Хотелось пошутить, как-то вроде: «Прямо настоящий?». Но удалось задать вопрос более дурацкий:

      – Серебро? – разницы особой – серебро или нет – не было, но надо о чем-то поговорить, пока я решу: можно ли купить ангела-хранителя.

      – Серебро, конечно, – женщина пыталась говорить со мной на моем же языке, как она себе его представляла, и сохранять доброжелательность.

      Сознание выхватило слово «конечно», и решение было принято.

      – Вот кто мне сейчас нужнее всего. Будьте добры кулон и … – глаза скользили по витрине с цепочками.

      – Цепочку? – женщина в платке уже протянула мне кулон и подставку с цепочками.

      – Да, именно – браслет.

      Глава 2. Разведка боем

      Шмелев – городок небольшой. Его размеры мне охарактеризовали так: «За сорок минут можно от края до края пройти». Здесь очень хорошо заметна граница: где город еще есть, а где его уже нет. Понять, когда заканчивается Москва или Питер, бывает очень сложно. Только указатели помогают сориентироваться, что ты за пределами столиц. Здесь всё просто: там, где города уже нет, его нет совсем. Поле какое-то. Потом виден лес. А потом, сильно дальше, на холме или за рекой, или еще дальше – маленькие домики с трубами. И окошки в них горят, как в старой песне: «Бьется в тесной печурке огонь. Пам-пам-пам. За окошком снега да снега. Пам-пам-пам. До тебя мне дойти нелегко…» Дальше в песне что-то про нежизнь, но я настолько эгоистична, по крайней мере сейчас, что как Джульетта не смогу. Жизнь для меня гораздо больше любви. Больше любви Джульетты и Ромео. Больше меня самой – во что верится пока с трудом. Вот так я чувствовала себя по приезде в город с четкими границами.

      Кафешек оказалось мало. Еще одно удивительное наблюдение. Так мало, что совсем нет. В эту пору поесть – мы о вечере