Весло невесты. Побег второй, провинциальный «Уйти, чтобы…». Лина Дорош

сообразить, но что сразила наповал – к гадалке не ходить. Опять мы проживали минуту молчания. Кавалер определенно испытывал трудности с началом разговора. Первая фраза давалась ему каким-то немыслимым мышечным напряжением. Опять руку мне сдавили, и очень хотелось, чтобы кавалер что-нибудь, наконец, изрек. И он выдал:

      – От Вас так вкусно пахнет!

      Вот и ответ – чем. Сразила… Смешно, конечно. Куда моему «кэжуалу» и зализанному хвосту против здешних бархата и локонов. И тут, на свой хребет, решила сострить:

      – Спасибо. Это «Черутти 1881».

      Кавалер мой напрягся, но не как обычно, в смысле перед первой фразой. Как-то по-другому напрягся. Неужели он в курсе, что эти духи уже давно вот так с гордостью не носят?

      – Я же не спрашивал, сколько они стоят, – прозвучало испуганно и обиженно.

      Я начала тихо смеяться. Тоже мне, продвинутый кавалер. Он, бедный, совсем перестал понимать, что происходит. Даже остановился. Я тоже больше не могла продолжать изображать танец.

      – Духи так называются – «Черутти 1881». Извините. И спасибо за танец.

      – А-а-а…

      Что там было после длинного «а», слушать не стала и без провожатого дошла до своего столика. Макс тут же принес рыбу.

      – Урод… – сказала сама себе тихо и без злости, но с остатками раздражения.

      – Что Вы сказали? – Макс явно уловил нотки раздражения, но не понял, к чему они относились.

      – Уроды, говорю, они такие, как Паша, – говорила я громко и внятно, в упор глядя на Макса, – только страшные. Рекламу помните?

      – Нет, – Макс хихикнул.

      – А я вдруг вспомнила, – глотнула вина, – хорошее вино, спасибо.

      – Белое, как просили. Приятного аппетита, – Макс удалился, почему-то продолжая похихикивать.

      Рыба была ничего, съедобная. Кофе тоже славный. Комбинатовский кавалер попытался еще раз за чем-то подкатить, но, наткнувшись на взгляд, получил нокаут и вернулся за свой столик. Пришлось попросить еще бокал вина и опять процитировать рекламу про «уродов и Пашу». Макс уже не хихикнул, а хохотнул.

      – Что с Вами, молодой человек? Странно реагируете – извольте объясниться.

      – Потом, пожалуйста, – Макс даже как-то засмущался, – это я так, потом, в общем.

      Пришло насыщение, и потянуло в сон. Макс принес счет. Я положила денежку. Он протянул руку к папочке, но я сыграла на опережение и прижала папочку ладонью к столу.

      – Нуте-с, молодой человек, извольте удовлетворить любопытство дамы: почему «уроды и Паша» Вас так смешат?

      Макс опять хохотнул.

      – Понимаете, меня на самом деле не Макс зовут, – неМакс улыбался.

      – А как? – вопрос тупой, но я искренне в тот момент не догоняла, что к чему.

      – Меня по правде Паша зовут, – экс-Макс заулыбался еще шире.

      Я протянула ему папку с денежкой:

      – Там без сдачи, – в тоне моем не было реакции на то, что неМакс только что сказал.

      – Спасибо.

      Я