По дороге с облаками. Дарья Светлова

в Дашкиной голове. «Меня исключат из школы! Что со мной будет? Я никогда не увижу Леру Ивановну, не буду петь в хоре и…» У нее предательски задрожали коленки, а на глазах показались слезы. «Я не люблю такую кашу», – проговорила она. «А какую ты любишь?» – спросила, смягчаясь, директриса, удовлетворенная результатом своего педагогического воздействия. Дашка огляделась. По направлению к ним шли две учительницы. Девочка с мольбой посмотрела на одну из них, но учительницы при виде директрисы смолкли и прошмыгнули мимо. «Гречневую», – найдя в себе силы, сквозь слезы ответила Дашка. В первый раз она встретилась с трудностями жизни один на один – рядом не было ни папы, ни мамы, ни Леры Ивановны; и она сразу поняла и усвоила простой урок – если сама за себя не постоит, никто другой на помощь не придет – и не важно в какой ситуации, будь то каша, директор или хулиганы на улице. «Да, гречневую», – повторила она чуть громче и шмыгнула носом. Железная хватка директрисы ослабла. «Ладно, беги, догоняй свой класс». На ходу утирая слезы, Дашка бросилась вон из столовой.

***

      «Вроде бы подъезжаем», – объявил Сокольский. Автобус остановился. Посреди поля стоял длинный одноэтажный барак с плоской крышей, покрытой темно-серым шифером. Рядом с ним столовая, туалет из пяти деревянных кабинок над ямами, вырытыми в земле, и умывальник – облезлые краны с холодной водой над бетонным корытом. Чуть в отдалении баня – небольшой домик с затемненными квадратными окошками и резной светло-коричневой деревянной дверью. Еще дальше – покосившийся магазинчик. И все. Больше ничего не было. Вокруг этих жалких немногочисленных построек простиралось не то поле, не то степь, одним словом – земля, на которой что-то росло без видимого порядка.

      Дашка зашла в барак, специально построенный, чтобы раз в год принимать коллектив советских школьников. Вдоль проходил широкий коридор, по обе стороны находились двери в комнаты. Полдня ушло на то, чтобы собрать и выбросить мусор, отмыть окна и вымести паутину из углов. Парни-старшеклассники притащили семь железных кроватей и сыроватые матрасы с подушками. В соседней комнате выдали комплект постельного белья и по два верблюжьих одеяла – новое светло-синее и потертое рыже-коричневое. Комната стала пригодной для житья, и Дашка немножко повеселела. «Так, —раздался голос в коридоре. – В сельпо водяра дешевая. Надо затариться. Быро, баран, быро, как пионер-герой. Одна нога здесь, другая там», «Почему я? Как что, так сразу баран, кроме барана что, никто пить не будет?» – заныл кто-то в ответ. «Что?» – послышался глухой звук удара. За ним обиженный возглас: «Больно же». И шаги направились к выходу.

***

      В пионеры принимали в третьем классе. Поголовная принадлежность детей к пионерской организации давала отличную возможность их контроля и увеличивало силу давления на неокрепшие души. Если ты разбил окно будучи октябренком, тебя отругает учительница, вызовет