Расскажите, тоненькая бортпроводница. Повесть. Елена Федорова

проеме стояла начальница ОК. Оля сообразила, что видит небо и солнце через окно кабинета, на пороге которого стоит строгая дама.

      – Давай сюда свои документы. Живо, – скомандовала она. – Заходи.

      Дама прошла к своему столу, что-то написала, протянула Оле.

      – Вот тебе направление на медицинскую комиссию. А для того, чтобы пройти нашу медкомиссию, тебе потребуется не меньше двух недель, – начальница сделала ударение на слове «нашу», намекая на то, что все не так-то просто, что здесь людей отбирают для полетов в небо, а не в конструкторское бюро.

      – Когда соберешь подписи всех врачей, вот здесь поставишь штамп, – наставляла Олю начальница. – Времени у тебя не так уж много. Через две недели начнется учеба. Не успеешь, будешь еще год ждать. Все ясно?

      – Значит я…

      – Будешь стюардессой, – засмеялась строгая дама. – Ты хоть знаешь, кто за тебя хлопотал?

      – Кто? – у Оли пересохло в горле.

      – Прославленная летчица Мария Николаевна Попова – командир звена «Ночных ведьм», легендарная женщина. Мария Николаевна была первым начальником нашей службы бортпроводников, которая образовалась в 1967 году!

      Оля не могла поверить, что вот так запросто рыдала на плече у прославленной военной летчицы.

      – Мне надо было слушать ее рассказы о войне, о полетах, о ночных ведьмах, открыв рот, а не заливать своими слезами ее одежду, – подумала Оля и дала себе слово: непременно разыскать Марию Николаевну и подробно расспросить ее о войне, о полетах, о жизни, о люби. А еще Оле захотелось научиться у Марии Николаевны выдержке, смелости и добросердечию.

      Оля надеялась на скорую встречу с милой бабулей, как она про себя окрестила Марию Николаевну, но у жизни был иной сценарий.

      Август звездною метелью гонит нас из дома.

      Самолет мой – крест нательный у аэродрома.

      Ни к полетной красоте ли вскинут взгляд любого.

      Самолет мой – крест нательный неба голубого.

      Дует ветер – князь удельный в гати бездорожной.

      Самолет мой – крест нательный

      На любви безбожной.

      Цвет неяркий, акварельный на стреле крылатой.

      Самолет мой – крест нательный

      На любви проклятой.

      Я сойти давно хочу, да мал пейзаж окрестный.

      Распят я, и нету чуда, что летает крест мой.

      Даль уходит беспредельно в горизонт неявный

      Самолет мой – крест нательный на тебе

      И я в нем.6

      Время помчалось стремительным аллюром. Оля погрузилась в иную жизнь, где уже не было ипподрома, ранних утренних прогулок по пробуждающейся от сна Москве. Не было старой авоськи, взлетающей вверх, как знамя. Не было малыша Нуно и красавца Чезаре, не было дяди Коли, толстяка Макса, Иришки и даже Александра, ради которого, из-за которого и для которого Оля стала стюардессой.

      Ее приняли в службу бортпроводников и направили в Учебно-Тренировочном

6

Александр Дольский