Трудно быть другом. Виктор Штанько

идти. Какие-то одинаковые лица у всех. И куда-то спешат, спешат…

      Тюк-тук… Тук-тюк… Это так звонко и весело отсчитывает шаги его костыль. Осталось подняться на эскалаторе, немного пройти – и увидит на дальнем конце пирса Сыроежку. Она там всегда сидит и ждет его, любуется солнечными зайчиками, прыгающими по воде. «Я, – говорит, – играю с ними в догонялки, пока жду тебя».

      Потом он влезет в байдарку, приладит культяпку – и вперед.

      Тренер разработал для Ромки специальные упражнения; подобные Борис Борисыч давал и Бажену, когда тот тренировался у него.

      Сыроежка здорово помогает: она каждые пятьдесят метров контролирует на секундомере, как он выполняет эти спецупражнения, подсказывает, где нужно сделать рывок, где притормозить.

      Потом будет передышка, и он сядет рядом с Сыроежкой на берегу, а та расскажет что-нибудь интересное. Она где только не бывала со своим Прокопьичем! Ездили на Байкал, в Красноярск, смотреть на уникальные каменные столбы, на Соловецкие острова, где знаменитый монастырь. И везде с ней были карандаши и краски.

      Вот так сидели однажды, Ромка слушал и массажировал левую ногу: устала что-то…

      – Ром… – Сыроежка прервала свой рассказ. – А что случилось с твоей ногой? Вот у Васи Бажена после аварии ампутировали…

      – У меня другая авария. Похуже. Еще в роддоме.

      – Как это – в роддоме?

      – Я родился уже с такой ногой. Подобрать к ней протез проблема, и большая. У Бажена там все проще.

      – Покажи мне.

      – Что показать? – Ромка не понял.

      – Вот эту ногу… ну, которая у тебя…

      – Может, не надо? – Ромка из-за культяпки даже никогда не купался на общественных пляжах. Никак не мог привыкнуть, что все начинают смотреть на него с жалостью, а то и брезгливо морщатся, будто дохлую крысу увидели. – Зачем тебе это?

      – Прошу, Рома!.. Может, я смогу придумать что-нибудь… – Она смотрела на него так серьезно.

      Ромка закатал штанину трико и отстегнул протез. Тот отвалился от ноги, и выглянула сразу вся лапушка – подышать! Розовая! Задохнулась она в тесноте, теперь обрадовалась яркому солнцу, синему небу.

      – Ой какая! – воскликнула Сыроежка и вся потянулась к лапушке. – Какая ножка! Да нет, это же ручка! Вон какие пальчики… – Сыроежка ласково коснулась лапушки. – Маленькая ручка, здравствуй! – и пожала пальчики. Лапушка ответила Сыроежке пожатием. Девочка удивленно взглянула на Ромку. – Ой-ой! Да она у тебя какая сильная!

      – А то! Здороваться так здороваться! Она все может. Даже рисовать! Правда, получается не совсем как у тебя. И писать мы умеем.

      – Вот это да! А от протеза ей, наверно, больно? Давит?

      – В этом вся проблема. У Бажена там ровно. Мы с дядей Серегой всех профессоров в Москве объехали: предлагают операцию, чтобы снять проблему.

      – Так надо сделать операцию!

      – Но тогда придется все отрезать.

      – Как это – отрезать? Вот эту славную ручку?

      – Ну да. Ко всем чертям! И сделают там