Человек, который видел сквозь лица. Эрик-Эмманюэль Шмитт

ведущего к выходу. Так они оба и проходят мимо поста охраны.

      Я задумчиво провожаю их взглядом, как вдруг на мое плечо ложится чья-то рука. Следователь Пуатрено. Она убирает свой мобильник и, нахмурившись, спрашивает:

      – Что сей сон значит? Неужели это был мерзавец Пегар?

      – Да, он приходил… вместе со своей дочкой.

      – С дочкой? Ты что – шутишь?

      – Вовсе нет.

      – Его дочь умерла тридцать лет назад!

      – Вот о ней-то я и говорю.

      Следователь Пуатрено чешет за ухом. Должно быть, телефонный разговор увел ее далеко от нашей беседы, – ей нужно не меньше минуты, чтобы вернуться к теме.

      – Пойдем-ка лучше к тебе в палату, Огюстен. Не хочу, чтобы нас тут застукали, еще обвинят меня в том, что я не даю тебе покоя.

      И вот мы снова в палате, она на стуле, я в койке. По коридору пробегает медсестра, звучит испуганный шепот, но через несколько секунд все стихает.

      – Странно, что его сопровождает мертвая, – говорит Пуатрено, недоуменно хмурясь. – Это ведь означало бы, что Пегар, хоть он и мерзкий тип, ведет какую-то внутреннюю жизнь, способен питать глубокие чувства – душевную боль, грустные воспоминания…

      – И любовь…

      – Огюстен, не увлекайся!

      – А может, он стал мерзавцем как раз после трагедии? Отчего она умерла?

      – Не помню, кажется, в результате несчастного случая у него в доме. Так вот, уверяю тебя, что он вел себя одинаково и до потери дочери, и после. Как был мерзавцем, так и остался.

      – Удивительно…

      И мы оба задумываемся, каждый о своем.

      Пегар, сломленный горем? Нет, ему не доступны ни сожаления, ни угрызения совести. Деньги – вот единственное, что его воодушевляет. Даю голову на отсечение, что он способен продать за десять евро отца с матерью и детей в придачу.

      Должно быть, следователь Пуатрено пришла к тому же выводу, поскольку переходит к другой теме:

      – А за мной ты видишь какого-нибудь мертвого?

      Она хорошо владеет собой, но кое-какие мелкие признаки – подрагивающий подбородок, учащенное мигание – выдают ее боязнь. Она вздрагивает, но заставляет себя унять эту дрожь и не поворачивать голову: ей страшно оглянуться – вдруг ее тоже окружают мертвецы?!

      Выдержав долгую паузу, я говорю:

      – Нет.

      Она с облегчением откидывается на спинку стула.

      – И это внушает мне доверие к вам, – добавляю я.

      Следователь Пуатрено шумно переводит дыхание. Я использую эту паузу и заговариваю о том, что меня мучит с самого начала беседы:

      – Мадам, хочу вас предупредить: я приношу несчастье…

      – Что-что?

      – …приношу несчастье тем, кто меня слушает. Карина… ну… та женщина-психолог, которой я доверился… в общем, она…

      – Ну, что она?

      – Ее сбила машина, насмерть. Вроде бы совпадение – но это произошло сразу после нашей беседы.

      Следователь Пуатрено ежится:

      – Тебя послушать, так прямо страх берет.

      – Согласен.

      Она встает и начинает прохаживаться вдоль кровати, попутно барабаня пальцами по металлической спинке.

      – Ах